| QUOTE |
| nudejoy хочу дать ссылку на рассказ, который крепко меня задел: Как Сара стала нудисткой |
Рассказ оставил двойственное впечатление. Поначалу было очень интересно, но ближе к середине, как мне кажется, автор перегнул палку. Кое-что слишком переиграно. Нет, понятно, что если ты пользуешься различными льготами, то обязан подчиняться правилам, но для чего нужно конфисковывать личные вещи, включая постельное бельё и даже длинные полотенца? Неясно, как быть нудистам зимой. Автор, имхо, перегнул и с привилегиями нудистов заниматься сексом в общественных местах.
Характер Сары тоже немного переигран. Ещё вечером она может находиться в сильнейшем нервном потрясении, граничащим со срывом. Но уже наутро после пары утешительных фраз подруги чувствует себя великолепно.
Образ Киры, напротив, достаточно правдоподобен. Подтверждаю, в реальной жизни такие люди бывают.
Тем не менее, рассказ незаурядный. И кончается хорошо.
Есть сюжет, есть завязка и развязка. Читать интересно, и то, что он вызывает неоднозначную реакцию, несомненно, указывает на талант автора.Предлагаю свой перевод. Для меня это первый опыт. Помимо чтения, было интересно потренироваться в английском. Переводить старался как можно ближе к тексту. Никакой отсебятины и изменения сюжета. Если где и ошибся, то не специально.
Глава 1
Будильник показал три часа утра. Стояла одна из тех не по сезону жарких ночей, которые случаются в начале мая.
Сара не спала. Она лежала не кровати и считала чёрточки на потолке своей комнаты в общежитии, смирившись с бессонницей ещё час назад. Отчасти в этом была виновата жара; заснуть было нелегко. Но не это не давало ей покоя. Снова и снова она пыталась осмыслить решение, которое так неожиданно для себя сегодня приняла, и от которого теперь желала отказаться. Проблема даже не в том, что она лежала абсолютно голая даже без одеяла, которым могла бы прикрыться. И маленький вентилятор всякий раз напоминал ей об этом, обдувая прохладным воздухом её обнажённую кожу. Одна вещь, с которой она ничего не могла поделать – она теперь нудистка, и должна оставаться голой всё время.
Стать нудисткой было для Сары шоком, как ни для кого другого. Решительно, она ничего подобного не планировала. Она даже не думала об этом ещё неделю назад.
Сара всегда была приличной девушкой. От природы у неё было прекрасное тело и острый ум. В школе она была королевой бала на выпускном вечере. У неё была идеальная фигура, длинные светлые волосы, ровные зубы, задорно выпирающая грудь С-размера и она сумела получить 1540 баллов SAT (Стандартизованный тест, проводимый централизованно Советом колледжей [College Board]. Предлагается абитуриентам и студентам, в том числе иностранным, при поступлении или переводе в американский колледж или университет. Предусматривает стандартную систему оценки способностей к тому или иному виду образования. Определяет знание английского языка (грамматики и лексики) и математики в объеме средней школы [high school]. Соответственно, состоит из двух частей (максимальное число баллов по каждой - 800). Ежегодно такой тест проходят примерно 1,6 млн. выпускников средних школ, рассчитывающих продолжить свое образование в колледже или университете). Ещё в школе она посещала юридический факультет и планировала поступить в университет. Как она надеялась, для неё это было бы относительно нетрудно.
Однако, как и многие ее одноклассники, она нашла, что если окончит программу по предварительному праву в колледже, у неё будет больше шансов сравнительно с небольшой пригородной школой в Нью-Джерси, откуда она была родом. Уже в первом семестре она была в первых 10%, но тут она не была самой яркой, самой популярной и самой красивой девушкой в классе. Она, конечно, тяготилась этим и не была уже такой самоуверенной, как когда-то. Возможно, именно поэтому она пошла на этот крайний шаг.
В прошлый понедельник компания Мэтью и Грант объявила о последних открытых вакансиях для стажировки. Четырёх мест, если быть точным. Объявление было сделано в последний момент, когда большинство студентов уже имели планы на лето. Предложение касалось всех студентов, даже начальных курсов. Это был шанс, который выпадает раз в жизни, прекрасная возможность поступить в университет и сделать карьеру в дальнейшем. Сара немедленно согласилась, понимая, что должна получить это место. К несчастью для Сары, остальные студенты думали так же и тоже ухватились за эту возможность.
Она ликовала, когда спустя несколько дней спустя получила приглашение на интервью. Её приняли, но она была разочарована, узнав, что приняли не только её. Были отобраны десять кандидатов, но в конечном итоге останутся только четверо. Это повергло её в панику: она была в восторге от собеседования, но ситуация складывалась против неё. Она быстро узнала, кто был среди кандидатов. Она была одной из трёх первокурсниц, отобранных для интервью, и на фоне двух других у неё никаких особых преимуществ не было.
Весь следующий день она отчаянно пытаясь придумать что-то, что помогло бы ей получить эту работу. Её успехи в учёбе, её заслуги и рекомендации были прекрасными, но она знала, что у других они не хуже. Ей нужен был способ выделиться; что-нибудь, что заставит обратить на неё внимание.
Несмотря на напряжённые поиски, она ничего не придумала. Той ночью она позвонила матери, и рассказала ей о выпавшей ей возможности.
— Напомни, мне название фирмы, – выслушав возбуждённый рассказ Сары, переспросила мать.
— Мэтью и Грант, – ответила Сара.
— Хмм… Ты знаешь, кажется, дочь Цаха работает там… Ты помнишь Киру? Она ходила в колледж неподалёку. Цах говорил мне, что она получила должность служащей в государственной компании. Я думаю, это как раз там.
— Правда? – воскликнула Сара. Кира была в последнем классе старшей школы, когда Сара пришла на первый курс. Мягко говоря, обе девушки никогда не дружили. В то время, когда Кира находилась наверху социальной лестницы, Сара была внизу, что делало её объектом многочисленных насмешек и унижений со стороны Киры в тот год. Сара была рада услышать, что Кира всего лишь служащая. Сара её здорово не любила. Кира во многом была похожа на Сару – яркая, талантливая, красивая, но скорее легкомысленная, чем прилежная. В любом случае, это было давно. И это значило, что Сара знала кого-то в фирме, кто мог помочь ей обратить на себя внимание.
Она поблагодарила маму, нашла номер Киры и позвонила ей.
— Алло, – ответил женский голос на другом конце.
— Привет… Кира? Это Сара, Сара Мариано… из школы.
— А, Пупырышки! Да, я тебя помню, – ответила Кира.
Сара съёжилась, услышав, своё старое прозвище. Это случилось в сентябре на первом курсе, во время вечеринки в бассейне. Она нырнула в воду, и так случилось, что застёжка на её бикини отвалилась. Она не поняла этого сразу, и поэтому большая часть школьников успела увидеть её, прежде чем она осознала, что потеряла лифчик. Ей удалось выловить его из бассейна и быстро восстановить свою скромность, но все увидели её розовые и такие твёрдые соски, торчавшие почти на полдюйма над её еще развивающейся грудью. Кто-то назвал их «пупырышки». Ей не понравилось это слово, и она даже не поняла, о чём они; но прозвище пристало к ней на весь год, во многом благодаря Кире. С уходом Киры кличка забылась. Сара стала карабкаться вверх по социальной лестнице, но после стольких лет старое прозвище больно укололо её.
— Да, я только что узнала от своей мамы, что ты работаешь в Мэтью и Грант? – спросила Сара. Она чувствовала несколько невежливой, переходя сразу к своей просьбе, но ей действительно больше не о чем было говорить.
— Да, и что?
— Ну… Мне назначено интервью. На летнюю практику. Я просто хотела узнать, не можешь ли ты мне что-нибудь посоветовать? Что-нибудь, чтобы произвести впечатление?
— Не знаю, – ответила Кира. Саре послышалась досада в её голосе. В голове у Сары мелькнуло, что Кира может сказать кому-то не брать её, и она вдруг поняла, что говорить с ней было плохой идеей.
В панике, чтобы спасти разговор, Сара стала умолять.
— Пожалуйста! Вообще ничего, что могло бы помочь? Конкурс действительно высокий, а мне это очень нужно. Кроме того, знаешь, я подумала, что было бы хорошо работать с тобой, и быть вместе снова.
Конечно, Сара никогда не собиралась держаться Киры, но она была в отчаянии.
— Ну…
— Что?
— Нет, ничего, – сказала Кира.
— Как? Пожалуйста, – умоляла Сара.
— Ты не ведь не нудистска, правда? – спросила вдруг Кира.
— Что? Нет, ты же знаешь! Разве я была когда-нибудь нудисткой? – спросила Сара, раздражаясь в свою очередь на глупый вопрос.
— Я подумала, ты слишком скованная, – ответила Кира. – Просто я слышала, как наши говорили о том, что необходимо больше эмоциональности. Ты знаешь, разнообразие на работе и всё такое. К тому же они ведь не смогут быть обвинены в дискриминации? Сейчас оставили троих за последние два месяца. Они могут принять кого-то, кого ещё не было. Это все, что я могу сказать.
— Ты шутишь, – сказала Сара.
— Это всё, Пупырышки, – ответила Кира.
Cара повесила трубку, решив, что разговор был просто тратой времени. Однако почти сразу её мысли вернулись к идее стать нудисткой. Эти мысли не покидали её и на следующий день, и на следующий. Всякий раз, когда она отбрасывала эту мысль как глупую, та снова возвращалась. Сара была достаточно взрослой, чтобы вести любой образ жизни, какой хотела, и Кира была права – это давало ей шанс, который был так необходим. Ни одна из кандидаток не была нудисткой, это она знала точно. Но и ей этого совсем не хотелось. Отказаться от одежды, ходить везде голой? Нет, это не для неё. И это было бы глупо сделать ради стажировки! Хотя, с другой стороны, это была серьёзная стажировка, которая могла дать хороший импульс в будущем.
Она старалась найти что-то ещё, отчаянно пытаясь придумать что-нибудь, что можно было бы использовать на интервью. И, чем больше она думала, тем больше понимала, насколько эта работа важна для неё. К понедельнику, эта мысль овладела ею полностью: ей нужно было получить эту работу, во что бы то ни стало. Чем больше она думала об этом, тем меньше становилась её уверенность в своих перспективах. Она была уверена, что ей предпочтут кого-то другого. Предстоящее собеседование стало единственным, о чём она могла думать. Интервью было назначено на четверг. Через неделю занятия подходили к концу; в 9 утра у неё был один урок, а затем весь остаток дня свободен. Она попробовала позаниматься в библиотеке после обеда, но поняла, что совершенно не может сосредоточиться. Вместо этого, она стала представлять себе трудности жизни нудистки: спать голой в общежитии, ходить голышом по магазинам, ходить на работу голой… в одну из самых известных адвокатских компаний в городе. Стоит ли это того? Одна мысль появиться при всех обнажённой заставила её покраснеть, но желание получить эту работу подавило все другие эмоции.
Наконец, она открыла сайт Федерального Бюро Альтернативных Образов Жизни на одном из компьютеров в библиотеке. Она была уже знакома с ним, изучая на первом семестре законы, касающиеся стилей жизни. Когда поправка о браках так и не стала конституционным законом, встретив противодействие в трёх штатах, в стране активизировались либералы. Раздавив республиканцев, они использовали свои новые полномочия и протолкнули закон о защите меньшинств, ведущих особый образ жизни. Результатом стало новое федеральное агентство, бюро образа жизни, которое определило и легализовало защиту свободы выбора образа жизни в стране. Нудизм был одним из пятидесяти зарегистрированных стилей, но вскоре эта цифра выросла до шестисот. Для начала люди, предпочитающие вести альтернативный образ жизни, получали законную защиту на право жить так, как они хотели: нудисты, атеисты, свингеры, религиозные фундаменталисты, мазохисты, лесбиянки. Всем им была гарантирована свобода вести свой образ жизни открыто. Однако, поскольку правительство также предложило ряд стимулов для регистрации: такие, как налоговые льготы и защиту в рамках анти-дискриминационных законов, то многие сразу же приняли правила игры. На эту тему велись долгие и ожесточенные дебаты, и в итоге был найден компромисс: люди, ведущие альтернативный образ жизни, имели возможность жить так, как они решили, но были обязаны подчиняться легальным требованиям после регистрации.
Сара поняла, что если она зарегистрируется сегодня, то сможет получить регистрационную карточку уже в среду, как раз к её интервью. Она может прийти как настоящая нудистка, и, возможно, это повлияет на решение комиссии. Ей было неприятно, что, несмотря на все её достоинства, она вынуждена прибегнуть к такому методу, но она уже убедила себя, что для получения работы хорош любой способ. Тем более, раз сама система была так устроена, чтобы давать преимущества людям, ведущий особый образ жизни. Больше не думая, она распечатала нужную форму и заполнила её. По дороге в общежитие она бросила конверт в почтовый ящик. Теперь отступать было некуда.
Два дня пронеслись вихрем между учёбой, подготовке к окончанию и волнениями перед предстоящим интервью. Она совсем не думала о том, как она будет жить нудисткой, когда в среду получила по почте свою регистрационную карточку. И только тогда реальность предстала перед ней, и она начала спрашивать себя, что же она сделала.
У неё не было времени обдумать произошедшее, это просто случилось. Она стояла минут пять, держа конверт в руках, когда раздался стук в дверь.
— Сара?
Сара положила карточку на стол и открыла дверь, немного удивившись, увидев перед собой Беверли, RA – старшую по кампусу.
— Привет, Бев! В чём дело?
— Привет, Сара! Я только что получила уведомление от декана, что ты зарегистрировалась как нудистка? – насмешливо спросила Беверли, явно в это не веря.
— Да… Я просто подумала, что должна что-то изменить в своей жизни. Такой образ жизни мне нравится, – ответила Сара, не желая объяснять настоящую причину. Она была по-настоящему удивлена, что Беверли уже знает и пыталась угадать причину, по которой та к ней пришла.
— Правда? – сказала Беверли с лёгким недоверием в голосе. – Ну, в таком случае, я должна передать тебе вот это.
Она протянула Саре брошюру под названием «Правила кампуса для ведущих альтернативных стилей жизни».
— О, спасибо, – сказала Сара. Она кратко взглянула на содержание брошюры и положила её на стол рядом с регистрационной карточкой.
Теперь в голосе Беверли послышались беспокойные нотки:
— Я должна сообщить, что я или деканат к твоим услугам, если у тебя возникнут какие-либо проблемы с проживанием или адаптацией к твоей новой жизни. И…
Сара посмотрела на RA, которая, казалось, застряла на полуслове.
— Ну, ещё раз благодарю тебя, Бев, хорошо было узнать… – сказала она, полагая, что это всё.
— И, – наконец продолжила Беверли, – так как ты теперь нудистка, я должна забрать твою одежду.
Сара застыла от неожиданности. К этому она была не готова. Одно дело было представлять себе это, и совсем другое – отказаться от одежды в реальности. Раздеться здесь, сейчас, повергло её в такой шок, который она не могла даже представить. До этого момента все её мысли были заняты началом стажировки до такой степени, что всё остальное отошло на задний план. Но теперь её интервью оказалось очень далеко, а расстаться с одеждой было то, что она должна была сделать здесь, сейчас, и это страшно испугало её.
— Может быть, мы начнём с того, что на тебе надето? – тихо спросила Беверли после того, как Сара не могла пошевелиться несколько минут.
— Ах, да, – сказала Сара. У неё закружилась голова. Неужели она правда это делает? Она знала, что должна – она подписалась под этим и обязана была подчиняться правилам для нудистов под угрозой уголовного наказания.
Её пальцы дрожали, когда она взялась за край майки и стала стягивать её через голову, выставив бюстгальтер Victoria's Secret. Несколько секунд она неуклюже боролась с застёжкой от лифчика, пока, наконец, не почувствовала, как она разошлась. Бюстгальтер скользнул вниз, выставляя напоказ Беверли её грудь с торчащими маленькими розовыми сосками. Она инстинктивно прикрылась, хотя знала, что не должна – иначе поставит под вопрос, зачем она регистрировалась. Беверли с любопытством глядела, рассматривая тело Сары. Под её взглядом Сара чувствовала себя ещё более обнажённой. Проглотив гордость, она потянула молнию на джинсовой юбке. Юбка упала вниз, оставив её одетой только в трусики-стринги и сандалии. Закрыв глаза под взглядом Беверли, Сара заставила себя закончить начатое. Взявшись за трусики, она стянула их вниз и бросила на небольшой ворох одежды – одежды, которая только что была её; последней одежды, которую она когда-либо носила. К счастью, всегда следила за собой внизу. Её волосы на лобке, которые теперь могли все видеть, были аккуратно подбриты в виде узкой полоски.
Сара стояла перед Беверли смущённая и голая уже больше минуты, прежде чем кто-то из них смог заговорить. Наконец, Беверли сказала:
— Ого, Сара… ты выглядишь здорово! Ты правильно сделала.
Сара почувствовала, что краснеет от стыда:
— Спасибо…
— Вся одежда в шкафу тоже твоя? – спросила Бев.
—Да, – кротко ответила Сара. Это было так необычно – стоять голой перед полностью одетой девушкой. Сознание этого полностью подавляло её.
Девушки вместе вытащили всё содержимое из шкафа: костюм, в котором Сара собиралась идти на интервью, повседневная одежда, наряды для дискотеки, модные платья. Всё, что осталось – несколько пар обуви, которые могли носить нудисты. В основном сандалии и обувь на невысоком каблуке. Сара не могла прийти в себя, от того, что она сама помогает собирать в сумку свою собственную одежду – голая и беззащитная перед полностью одетой старостой лагеря. Сара всегда была скромной девушкой. Что касается её тела – она знала, что производит впечатление, и привыкла пользоваться этим. До сих пор лишь немногим парням удалось её добиться, и это далось им отнюдь не легко. Но теперь её мог видеть любой, всё время. Её обычная самоуверенность покинула её.
— Мы можем это либо выбросить, либо кому-то подарить. Как ты захочешь, – сказала Беверли, когда всё уже было собрано в большой пакет. Даже одеяло и простыня были стащены с кровати. Большие полотенца, которые можно было обернуть вокруг себя, тоже были собраны. Не осталось ничего, чем можно было бы прикрыться.
— Хм, я думаю, это можно кому-нибудь отдать, – сказала Сара, начиная чувствовать нереальность происходящего.
— Хорошо. Я сама отнесу, – сказала Беверли, поднимая одну сумку и повесив на плечо ещё две. – Увидимся в кампусе, Сара. Удачи!
Да уж! В кампусе…
Это произошло в полдень. По случайности, Сара в комнате жила одна, чему сейчас была очень рада. Её соседка ещё в начале семестра выпила немного больше, чем следовало. Сара провела остаток дня и весь вечер в комнате одна, не представляя, как она завтра появится перед всеми. Она так боялась покинуть своё маленькое убежище, что, конечно же, не пошла на ужин.
Жизнь без одежды оказалась совсем другой… Теперь она испугалась того, что сделала. Как она сможет выйти на улицу? К тому же, она сильно нервничала по поводу завтрашнего интервью, нависшего над ней…
Потом она попыталась уснуть, но так и не смогла преодолеть бессонницу.
Так и получилось, что теперь она, лежала на кровати, думая о том, что же она сделала и как ей теперь быть. Совсем без ничего, чем можно было хотя бы прикрыть наготу.
Сара шла с подругами по школьному коридору. Они смеялись, обсуждали последние сплетни, распродажу мод. Они веселились и смеялись, как это обычно бывало уже миллион раз. Но что-то было не так. Она шла по многолюдному коридору, не в силах справиться с беспокойным чувством и не в состоянии понять, что его вызвало. Ей казалось, что смеются не над её последней шуткой, а над ней самой. Но это было невозможно – Сара была самой популярной девочкой в школе, как над ней могли смеяться? Они продолжали идти, а чувство всё не проходило. Когда они дошли до середины школы, то увидели Киру. Та стояла в стороне со своими подружками. Вдруг Кира указала пальцем на Сару и крикнула: «Пупырышки!» Вскоре вся школа кричала: «Пупырышки! Пупырышки!»
Сара от испуга выронила книги, потому что вдруг поняла, что она совершенно голая, за исключением туфель на платформе. Совершенно голая перед всей школой…
Внезапно Сара проснулась, не в силах прийти в себя от столь отчётливого сна. Она попыталась успокоить себя, что она уже не в старшей школе, и что она вовсе не голая. И в этот момент реальность обрушилась на неё. Воспоминание о вчерашнем нахлынуло в память. Она не была в школе… но у неё больше не было совсем никакой одежды.
Сара села, свесив босые ноги с кровати и, тяжело дыша, пыталась стряхнуть с себя остатки сна. Она взглянула на часы. 6:30. Она не могла проспать очень долго, хотя и не знала, когда именно ей удалось заснуть. Теплый солнечный свет струился в окно и падал на её кожу. За ночь влажность уменьшилась. Было гораздо приятнее, чем вчера, и воздух, из приоткрытого окна не был таким липким. Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, выбросила дурной сон из головы, и обратился к мыслям о предстоящем ей дне.
Сегодня был день её собеседования в Мэтью и Грант, причина, по которой она стала нудисткой. Теперь она была уверена, что всё это было одной ошибкой. Пока она сидела на краю кровати, вся её решимость испарилась. Как она могла совершенно голой предстать перед всеми? Она посмотрела на закрытую дверь. Через несколько часов она должна была быть на важнейшем в её жизни интервью, но у неё не было смелости даже выйти из её маленькой комнаты.
Она почувствовала давление в мочевом пузыре и поняла, что долго так сидеть не сможет. Она пошарила босыми ногами под кроватью в поисках своих пушистых розовых тапочек. Увы, это всё, что ей теперь дозволено было носить.
Сара глубоко вздохнула, покосившись на свою торчащую голую грудь. Потом взяла маленькую сумочку, положила в неё ключи и свою карточку и направилась к двери. Сильно нервничая, она повернула ключ и приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы высунуть голову и убедиться, что в коридоре никого нет. Коридор был пуст. С облегчением, Сара нерешительно шагнула из комнаты. На этом этаже в коридор выходило по шесть комнат с каждой стороны, и Сара знала по опыту, что ей вряд ли удастся остаться тут долго никем не замеченной.
Она медленно двинулась по коридору по направлению к душевой для девочек, пытаясь свыкнуться со своими новыми ощущениями. Она не предполагала, что именно должна была чувствовать. Когда она думала об этом, она представляла, что ходить всюду обнажённой не сильно отличается от прогулок в одежде. Однако, её тело удивляло её множеством неожиданных ощущений: каждое движение воздуха, колыхание её груди, каждый раз, когда она касалась рукой своего обнажённого бока напоминало ей о её наготе. Обязанность оставаться теперь в таком виде постоянно лишь добавляла смятения.
Она вошла в душевую для девушек и обнаружила, что здесь не так безлюдно, как в коридоре. Был слышен шум льющейся воды, и две соседки Сары – Венди и Ронда – стояли у раковин и чистили зубы. Обе были одеты в пижамы: Венди во фланелевых штанах и футболке, а Ронда –менее скромно – в боксёрских трусиках и топе. Но по сравнению с Сарой, это было, конечно, намного скромнее.
Сара постаралась действовать как можно более небрежно. Она прошла к дальнему краю полки и достала свой набор для умывания, который обычно оставляла там. Но девушки, конечно, сразу обратили на неё внимание.
— Хм… Сара? Ты что-то забыла? – спросила Венди голосом, скорее растерянным, нежели удивлённым.
— Нет… Я теперь всегда так буду… Я зарегистрировалась как нудистка, – сказала Сара, не уверенная, что это прозвучало слишком убедительно.
— Почему? – спросила Ронда, отложив зубную щетку и глядя на Сару.
Сара изо всех сил старалась выглядеть естественной, хотя чувствовала, что у неё это не получается. Она взяла зубную пасту и попыталась выдавить её на щётку. Унижение находиться голой перед другими людьми в общественном месте было мучительным, она совершенно была не готова к такому.
— Я просто… давно думала об этом. Мне хотелось этого… Я не могу это объяснить.
Это было правдой, она не могла объяснить, даже несмотря на то, что чувствовала, что выглядит сумасшедшей.
— Так ты собираешься ходить голой всё время? На глазах у всех? – Ронда была явно ошеломлена.
Сара просто кивнула, продолжая чистить зубы. Она почувствовала, что краснеет, особенно после слов Ронды: «На глазах у всех»… Эти две девушки были только началом.
— Я не понимаю, – сказала Ронда просто.
— Да, ты никогда не казалась такой. Ты обычно такая скромная, – вмешалась Венди. – Что произошло?
Правду Саре никому не хотелось раскрывать. Это звучало глупо даже для неё самой. Но есть же такие, которым это нравится?
— Ничего, – ответила Сара, пытаясь придумать что-нибудь. – Мне просто нравится быть голой… Я думаю, я хорошо выгляжу.
— Может, это из-за мальчиков? – не отставала Венди.
— Вау! – из душа появилась японка Юкико. Она была лесбиянкой. Она подошла ближе, рассматривая голую Сару. – Эй, Сара, очень мило!.
Сара чувствовала дикое унижение. Не потому, что она боялась девушек… Она и Юкико были друзьями, и сексуальная ориентация Юкико никогда не беспокоила её раньше. Но, когда Юкико разглядывала её голое тело, у Сары внутри всё сжалось.
— Спасибо, – тихо сказала Сара, поскорее заскакивая под душ и задёргивая занавеску. Она не была готова к тому, чтобы другие девочки рассматривали её, словно на выставке. Она вся тряслась от стыда… и, как ни странно, от возбуждения. Она чувствовала знакомое увлажнение между ног, которое не могла объяснить. Не могла же она возбудиться от всего этого? Нет, подумала она, этого не может быть.
Она сглотнула, поставила свои розовые тапочки на маленькую скамеечку и шагнула под горячую воду. Она постаралась немного успокоиться. Это просто потому, что это в первый раз. Она привыкнет, и скоро всё станет нормально, правда? Но чем больше она пыталась убедить себя, тем меньше верила в это. Она была ошеломлена бесконечной чередой чувств и эмоций. Находиться единственной голой среди полностью одетых людей было очень стыдно, если не сказать более. Она не представляла, как ей быть дальше, не говоря уже о том, чтобы заставить себя пойти сегодня на интервью.
«По крайней мере, здесь я могу быть голой», – подумала она. Душ расслаблял. Сара постояла под ним ещё, пока немного не успокоилась, потом выключила воду, взяла своё маленькое полотенце и стала вытираться. Чувствуя себя лучше, она снова надела тапочки и вышла. В душевой было пусто, если не считать двух занятых кабинок, в которых шумела вода. Саре не особенно хотелось попадаться на глаза кому-то ещё, поэтому она быстро вышла из душевой.
Обычно, после утреннего душа, она возвращалась к себе в комнату, чтобы переодеться. Но сейчас этому не было никаких причин, даже несмотря на соблазн снова спрятаться от посторонних глаз. Сара решила справиться с ситуацией. Раз она это сделала, то должна теперь с этим жить. Таким образом, вместо того, чтобы вернуться в свою уютную комнату, Сара решительно направилась вниз по лестнице на завтрак, одетая только в свои розовые тапочки.
Саре посчастливилось жить в общежитии со своей собственной столовой на первом этаже, но сегодня это её не особенно радовало. Она сразу услышала оживленный шум, доносящийся оттуда, как только спустилась с последнего лестничного пролёта в вестибюль. Она немедленно привлекла внимание нескольких студентов, стоящих внизу. Все разговоры с её появлением немедленно прекратились. Все студенты обернулись, с восторгом глядя на присутствующую среди них обнажённую сокурсницу.
Сара покраснела. Она привыкла, что на неё смотрят, но сейчас взгляды были другими. Вместо того, чтобы быть объектом желания для большинства недостижимым, она была теперь… доступной для всех, любой мог её свободно рассматривать. Проходя через вестибюль, Сара старалась ни на кого не смотреть, и в результате чуть не столкнулась с другой девушкой, направляющейся к лестнице. Сара увернулась в последнюю секунду, сжавшись под хмурым взглядом, которым та в неё бросила. Сара с завистью смотрела, как та поднимается вверх по лестнице. На девушке была короткая юбка и тонкая футболка. Можно даже было рассмотреть чёрный бюстгальтер сквозь футболку… Такой привычный, который Сара тоже любила носить.
Столовая хоть и была небольшой, но в ней было уже полно народу. Даже в столь ранний час двадцать или тридцать студентов сидели за столиками и разговаривали. Сара была беззащитна перед неизбежностью оказаться под пристальным вниманием, пока она будет пересекать зал по направлению к буфету. Разговоры смолкли, и зал на короткое время погрузился в полную тишину, а потом шум постепенно снова начал нарастать. Все негромко переговаривались, обсуждая голую девушку в столовой. Сара немного слышала: кто-то спросил, кто она, и живёт ли она здесь; другой сказал, что нудистки – хорошие шлюхи и добавил, что с удовольствием бы кое-что с ней сделал… Сара не расслышала – что именно, но решила, лучше этого не знать.
Она подошла к буфету и выбрала себе завтрак: апельсиновый сок, корнфлекс, пару вафель и яблоко и поставила поднос на подставку. На другом конце один из студентов регистрировал подошедших. Сара догадалась, что он тоже учится на первом курсе, как и она, хотя и выглядел гораздо моложе. Такие вечно озабочены и никогда не были ей интересны. Сара нерешительно остановилась перед ним, чтобы достать карточку для оплаты. Она отчётливо ощущала его взгляд, не поднимавшийся выше её обнажённой груди, которая находилась всего в футе от его лица.
— Так, Сара… – сказал он, прочитав имя на карточке, прежде чем, провести её через считыватель. – Есть какие-то планы на уикэнд?
Сара не могла поверить, что этот малолетний хам посмел приставать к ней.
— Я занята, – с негодованием ответила она, забрала карточку и пошла искать место.
— Вау, Сара, это ты? – сказала какая-то девушка, мимо которой она проходила.
Сара остановилась, обернувшись на голос. Это была Дженнифер, которая жила в комнате напротив. Она сидела со своей соседкой по комнате Линдси и Скоттом. Скотт жил этажом выше.
— Привет, Джен, – выдавила из себя Сара.
— Я не узнала тебя без одежды, – сказала Дженнифер. – Почему ты ходишь раздетая?
— Теперь это мой стиль жизни, – просто ответила Сара. Глаза Скотта беззастенчиво скользили по её телу, заставляя её стесняться ещё больше.
Несколько мгновений продолжалось неловкое молчание, потом Дженнифер предложила:
— Хочешь сесть?.
Сара приняла предложение, вновь ощущая неловкость ситуации, когда она находится голая среди друзей, полностью одетых. Опускаясь на стул, она отчётливо это чувствовала. Она была явно в центре внимания, словно выставленная напоказ и безо всякой возможности прикрыться.
Сара попыталась отвлечься, переключив внимание на завтрак. По крайней мере, её мытарства не повлияли на аппетит. Её желудок урчал от голода. Над столиком несколько минут воцарилась тишина, хотя все глаза были устремлены на неё. Наконец, Скотт нарушил молчание:
— Я всё-таки не понимаю.
Сара подняла глаза от полупустой тарелки с корнфлексом:
— Что не понимаешь?
Его глаза были устремлены на её грудь. Она бы хотела прикрыть её, но знала, что не должна. Она не может допустить, чтобы все узнали, что она стала нудисткой только ради собеседования. Она должна вести себя так, словно ей действительно это нравится.
— Почему ты захотела… Так?.. – сказал он. – Я хочу сказать, что я не жалуюсь, такая горячая девушка, как ты… Но ты никогда не казалась эксгибиционисткой.
— Она не эксгибиционистка, она нудистка. В этом разница, – сказала Дженнифер. – Верно?
— Да. Нудисты не стесняются своего тела. Я не считаю, что в этом есть что-то стыдное, – объяснила Сара. Несмотря на эти слова, влажность между её ног говорила о другом… Это смутило и испугало её, заставив плотнее сжать ноги. То, как на неё все пялились, было очень унизительно… и совсем не доставляло удовольствия.
По крайней мере, так она себе сказала.
— Если не ошибаюсь, у тебя сегодня важное интервью? – спросила Дженнифер.
— Да, верно, – ответила Сара.
– Забавно, что именно в этот день ты стала нудисткой, – тихо сказала Дженнифер.
Сара не ответила. Она сделала последний глоток апельсинового сока и поднялась.
— Да, я должна подготовиться. Увидимся потом. Спасибо.
— Да… тебя теперь хорошо видно, – сказал Скотт.
Выходя, Сара горела от стыда. Она по-прежнему, отворачивалась ото всех, кто был в столовой. Она до сих пор не могла разобраться в своих чувствах и поступках. Но у неё теперь не было выбора. Она перевернула сою жизнь. Сара – нудистка.
И ещё она была рада, что не заметила тоненькой струйки влаги, скользящей вниз по её ноге из влажной киски, когда выходила из столовой.
— О, боже, – стонала Сара, неистово теребя клитор пальцами. Через минуту она вскинула ноги в воздух, застонав от интенсивного оргазма, захлестнувшего её. Всё её тело тряслось. Она упала обратно на кровать.
Несколько минут она просто лежала, тяжело дыша и наслаждаясь ощущением блаженства от затухающего оргазма. Она была голая, вспотевшая и улыбалась. Несмотря на то, что у неё не было много парней, она всегда была очень возбудима. Наслаждение отодвинуло весь мир на задний план. Напряжённость ситуации, предстоящее собеседование, всё отступило, пока она извивалась на кровати. Однако сейчас всё это возвращалось вновь с удвоенной силой.
Она не осознавала, как сильно была возбуждена этим утром; она не знала, когда это началось. Едва вернувшись в комнату, она принялась трогать себя. Она действительно не помнила, как это произошло… но это быстро переросло в сильнейший оргазм, который она когда-либо испытывала.
Она лежала на кровати потная и голая ещё несколько минут. Оргазм постепенно утих, и реальность вновь овладела ею. Через три часа её ждало серьёзное интервью, к которому она была совершенно не готова. Не последнюю причину в этом играл и тот факт, что она должна была проходить его обнажённой. Она не задумывалась об этом, когда придумала свой глупый план; она не знала даже, какие туфли ей лучше надеть.
Но постойте, осенило её вдруг! Об обуви не было и речи! Ей не так уж много позволено выбирать – не выше половины фута. Она спрыгнула с кровати и принялась рыться в своём почти пустом шкафу, проверяя, что ей разрешили оставить. Много времени это не заняло. Она нашла туфли с каблуками не выше трёх дюймов. Она могла надеть их, оставаясь в рамках правил.
Она улыбнулась сама себе, размышляя, что можно придумать ещё. Она должна оставаться голой, но на собеседовании она должна выглядеть хорошо. Она быстро вышла из комнаты и побежала в душевую, радуясь, что в это время там никого нет. Она прыгнула под душ, чтобы смыть запах своих выделений после оргазма и пахнуть свежестью шампуня. Выйдя из душа, она встала перед зеркалом и принялась приводить себя в порядок, уделяя особое внимание волосам. Они должны выглядеть безупречно. Вернувшись в комнату, она достала косметику. Совсем немного, но уже намного лучше! Она попыталась представить себя одетой в деловой костюм, как бизнес-леди, и постаралась повторить всё это, только без костюма.
Наконец, она скользнула ногами в туфли и посмотрела на себя. Неплохо, подумала она. Это было настолько профессионально, насколько возможно, учитывая её наготу. Каблуки подчёркивали стройные ноги, заставляя её саму стоять прямо, а грудь дерзко торчать вперёд. Она попыталась представить себя в таком виде перед комиссией, но ей это не совсем удалось. По крайней мере, не удалось без того, чтобы не покраснеть от смущения. Но у неё было ещё около двух часов, чтобы потренироваться.
Она постояла перед дверью и сделала глубокий вдох. Итак. Она должна была сделать всё правильно, иначе всё это впустую. Со всей уверенностью, на которую она была способна, Сара открыла дверь и гордо вышла наружу.
— Эй, Сара! – окликнула её Юкико. Она как раз возвращалась с занятий. – Ты выглядишь просто обжигающе!
Сара вспыхнула. Вся её самоуверенность мгновенно улетучилась.
— Спасибо, – только и смогла она ответить, разглядывающей её Юкико.
— Идёшь на интервью? – спросила Юкико.
— Да, – ответила Сара, сгорая от смущения.
— Удачи! Не сомневаюсь, ты убьёшь их наповал своим видом, – с улыбкой сказала Юкико.
Щёки Сары пылали:
— Спасибо… Ну, я должна идти.
Сара выскочила на лестничную клетку, стараясь спрятаться от пристального взгляда Юкико. Она понимала, что на собеседовании нельзя показывать своё стеснение, но у неё совсем не получалось с этим справиться. Что ещё хуже, при ходьбе на каблуках, её грудь свободно качалась и подпрыгивала, не давая ей забыть о наготе. Сара не знала, что ей с этим делать.
В вестибюле было лишь несколько человек. Как и прежде, она сразу же привлекла к себе всеобщее внимание.
«Дыши, Сара, – подумала она. – Ты должна научиться вести себя так, будто всё нормально».
Она изобразила подобие улыбки, проходя по залу и стараясь не встречаться глазами со своими одноклассниками. Вестибюль она пересекла без происшествий, лишь замешкавшись перед большой широкой дверью у главного входа. Она вдруг поняла, что сейчас выйдет на улицу абсолютно голая. Она застыла, не в силах преодолеть психологический барьер. Она никогда не была на улице совершенно голой и не могла поверить, что собирается это сделать.
Задержав дыхание и собрав всю свою решимость, Сара толкнула большую дверь и шагнула наружу, выйдя на крыльцо перед зданием. Был прекрасный день, какие бывают в начале мая. Тепло светило солнце, и его лучи ласкали обнажённую кожу. Это было невероятное ощущение, которое на время заставило Сару забыть о том, что она делает. Она просто стояла, впитывая его.
Она ещё раз глубоко вздохнула.
Приятное чувство продолжалось недолго. Осмотревшись, она увидела, что здесь полно людей, и все взгляды обращены на неё. Из-за тёплой погоды, многие студенты занимались не у себя в комнатах, а на улице, расположившись на траве. Она заметила даже несколько девушек, загоравших в бикини, но абсолютно голая сокурсница явно выделялась.
Несколько парней недалеко от входа, тут же проявили к ней интерес.
— Эй, как тебя зовут? – крикнул высокий блондин, обращаясь к ней.
— Э… Сара, – ответила она, стараясь сохранить невозмутимость, под нескромными взглядами ребят.
Очевидно, это было расценено как приглашение, потому что следующее, что тот сделал, это подошёл ближе и сказал:
— Привет, а я Джероми из Дельты. Странно, но, кажется, я не замечал тебя раньше в кампусе, Сара.
Сара мысленно застонала. Дельта – это было сообщество, члены которого пытались подражать своему тёзке из фильма «Ферма для животных».
— Да, я обычно не хожу голой по кампусу, – ответила она. Боже, он когда-нибудь прекратит разглядывать её сиськи? Ей отчаянно хотелось прикрыться…
— Ну, я рад, что ты решила сделать это сегодня, – сказал он, улыбаясь. – Ты можешь присоединиться к нам. Мы собирались играть с Фрисби. Ты можешь быть в моей команде.
— Извини, но мне нужно быть в другом месте, – ответила Сара. – Может быть, в другой раз.
Она быстро пошла, прежде чем он успел сказать что-то ещё. Обычно, ребята из сообщества не беспокоили её. Чёрт, ей даже понравилось их внимание! Но голышом она чувствовала себя такой беззащитной, как никогда раньше. Она могла поклясться, что ощущала их глаза на своей заднице, пока шла по дорожке. Она знала, что каблуки играют ей плохую службу, вынуждая вилять бёдрами с каждым шагом.
Она направилась к станции подземки, расположенной на дальней стороне кампуса. Каждый шаг уводил её всё дальше от относительно безопасного убежища в общежитии и всё дальше в мир публичной наготы. То, что она сделала, начинало по-настоящему развиваться – все в кампусе уже про неё знали, и каждому её хотелось увидеть. Вероятно, к концу дня уже все увидят её голой… Не говоря уже о тысячах людей в городе, каждом в той фирме, куда она шла на интервью. И, кто знает, сколько ещё, пока она будет нудисткой. Отмена регистрации так скоро после совершения была непростой и требовала пройти через множество бюрократических препятствий. И даже если она отменит своё решение немедленно, она всё равно не имела права касаться одежды несколько месяцев – и все, кого она встретит, должны видеть её обнажённой.
Сара попыталась выбросить эти мысли из головы. «Ты – нудистка, Сара. Соберись!» Но это не очень-то ей помогло.
Она пересекла небольшую парковку перед входом в подземку и спустилась по ступенькам вниз. Как раз подошёл поезд. Двери открылись, приглашая пассажиров. Сара провела карточку через турникет и зашла в вагон. По крайней мере, немного повезло.
Вагон был пуст. Студенческий кампус был в самом начале линии, и здесь, как правило, не бывало много пассажиров. Однако ей нужно было проехать около сорока пяти минут до нужной станции в центре города. Сара немного передохнула и слегка успокоилась, пользуясь тем, что вокруг никого нет, и никто её не видит. И всё же ей не очень повезло: не успел поезд тронуться, как ещё две студентки вскочили в вагон.
Первая была белокурой девушкой, которая не обратила на неё никакого внимания. Она просто села и вытащила книгу, как будто не замечая голой девушки, сидящей в вагоне. Вторая была мулаткой и сильно заинтересовалась, увидев Сару.
— Привет! – сказала она, усаживаясь рядом. – Кажется, мы не встречались прежде? Я – Рина.
Контраст между двумя девушками не мог быть сильнее. Сара сидела, сильно нервничая, совершенно голая, за исключением туфель и сумочки, которую она держала на коленях. Рина выглядела абсолютно уверенной в себе, одетая в джинсы, сапоги и стильную тёмно-красную блузку, оттенявшую её смуглую кожу.
— Сара, – ответила Сара вежливо.
— Я курирую в нашем кампусе общество альтернативных стилей жизни, – сказала Рина. – Я не замечала тебя у нас. У нас не много нудистов, но много других интересных людей.
— А ты что там делаешь? – спросила Сара. Рина выглядела нормальной, так что Сара была удивлена услышать это.
— Многомужество, – ответила Рина. – У меня двое мужей.
— А, – ответила Сара, и, желая быть вежливой, добавила: – Хорошо, я подумаю.
Рина улыбнулась:
— Ну, надеюсь, ты к нам присоединишься. Было приятно встретить тебя.
Сара улыбнулась в ответ, но внутри у неё всё сжалось. «Ты теперь как ненормальная, Сара, – подумала она. – Такие, как я получают социальную защиту, потому что они ненормальные. Даже если у них есть свой клуб». Ту, которая ещё недавно гордилась собой и была популярной девушкой, одолевали тяжёлые мысли. И эти мысли навалились на неё, как только Рина оставила её, чтобы поприветствовать ещё кого-то.
Поезд качнулся и через минуту начал движение, увозя Сару на её собеседование. Она вдруг отчётливо поняла, что даже если она не получит эту работу, она все равно должна оставаться нудисткой. Через несколько часов, она либо получит её, либо нет, – но в любом случае, она останется ненормальной на долгие годы.
Сара неудобно сидела, зажатая между каким-то толстяком и пожилым мужчиной с тростью. Поезд заполнился народом задолго до её остановки. Она была единственной голой в толпе людей, которые по какой-то причине, теснились именно вокруг её места. Пенсионер слева от неё не причинял ей большого неудобства. Он выглядел таким же смущённым, как и она сама. Но вот толстяк, не скрываясь, поглядывал не неё и даже делал неуклюжие попытки дотронуться. Сара стойко пыталась вытерпеть это, но, всё же, вздохнула с облегчением, когда поезд, наконец, остановился.
Станция была невероятно переполнена, и Саре пришлось очень непросто, пробираясь голышом через море людей. Даже среди сотен людей, она выделялась из толпы, оставаясь единственной совсем без одежды. Очередная волна страха захлестнула её. «Давай же, Сара, – ругала она себя. – Ты не можешь так стесняться, если ты хочешь убедить комиссию, что ты истинная нудистка». Призвав всё своё мужество, она постаралась придать больше уверенности своим движениям, шагая с высоко поднятой головой и выставив напоказ голую грудь.
На улице ситуация не сильно отличалась. Снаружи было тепло и солнечно, но улица была заполнена несметным количеством людей. Переходя улицу, она сделала все, чтобы сохранить самообладание, будто бы прогулка голышом посреди города была для неё самым естественным и обычным явлением. Она не была уверена, что вышла на правильной остановке. Слава богу, нужное ей здание располагалось всего лишь в одном квартале от станции. Вестибюль был пуст, если не считать охранника у входа, и Сара вздохнула с небольшим облегчением при входе.
— Могу я вам чем-нибудь помочь, мисс? – спросил охранник, посмотрев на остановившуюся напротив него Сару.
— Да. У меня назначено интервью, – сказала Сара.
— Имя?
— Сара Мариано, – ответила она.
В здании работал кондиционер, наполняя зал холодным воздухом. Кожа у Сары покрылась мурашками, что не осталось незамеченным для охранника. Он улыбнулся, прежде чем заглянул под стол, доставая карточку посетителя.
— Вот, – сказал он. – Поднимитесь на лифте на четвёртый этаж.
Сара взяла ламинированный пропуск и посмотрела на него. Там просто было написано: «Гость» и штрих-код. Но была маленькая проблема: на обратной стороне пропуска была металлическая прищепка.
Так как Сара на несколько секунд растерялась, охранник спросил:
— Что-нибудь случилось?
— Ммм… – запнулась Сара, не зная, что сказать. – Да… Я голая…
— Я заметил, – сказал он.
Сара горела от смущения.
— Мне негде прикрепить его, – уточнила она.
Охранник улыбнулся.
— О, да, я полагаю, это будет для вас проблемой, – сказал он. Он поискал под столом и достал другой пропуск, на этот раз на длинной тесёмке. – Вот, возьмите этот вместо первого, –сказал он вручая его Саре.
— Спасибо, – кротко сказала Сара. Она повесила пропуск на шею и поспешно направилась к лифту на противоположном конце зала. Она обрадовалась, когда двери открылись сразу же, как только она нажала на кнопку. Она вошла в пустой лифт.
Сара постаралась успокоить взвинченные нервы, пока лифт удивительно медленно полз на четвёртый этаж. Это собеседование было бы достаточно напряжённым даже при обычных обстоятельствах, учитывая, с каким трудом оно ей далось. И сейчас она не могла поверить, что должна была пройти его полностью обнажённой, тем более, что сама решилась на такое. Она чувствовала себя совсем беззащитной и уязвимой в своём положении, а вовсе не спокойной, уверенной в себе женщиной, которой нужна работа. На стенках лифта были установлены большие зеркала, давая Саре ещё один шанс осмотреть себя. Холодный воздух в помещении заставил её покрыться гусиной кожей, а её соски торчали. Волосы разметались немного больше, чем ей хотелось – дневная жара и влажность давали о себе знать. Она также заметила лёгкий отблеск влажности у себя между ног. Она сказала себе, что просто немного вспотела, хотя знала, что это не так. Невозможно было игнорировать лёгкое возбуждающее покалывание.
Дверь открылась, и Сара оказалась в зале, похожем на вестибюль на первом этаже. Тут стоял небольшой диван и несколько стульев. Большое окно, выходящее на улицу, занимало всю левую часть помещения. Напротив лифта была расположена стойка приёмной. Несколько человек в комнате немедленно обратили внимание на Сару, но она тут же постаралась выкинуть их из головы. Ей не хотелось, чтобы кто-то сейчас начал отвлекать её от предстоящего интервью. Конечно, нагота не сильно помогла в этом…
Она подошла к стойке. По другую сторону сидела приятная белокурая девушка, одетая в деловой костюм. На груди девушки висела табличка: «Флер деКанн», и Сара догадалась, что она едва ли намного старше её. Флер подняла голову от компьютера, и её глаза расширились, когда она увидела обнажённую Сару напротив.
— О… Могу я вам помочь?
— Мне назначено собеседование, – сказала Сара, пытаясь преодолеть стеснение от того, что глаза Флер скользят по её телу. – Сара Мариано.
Флер открыла на экране календарь и посмотрела записи. Что-то пометив, она передала Саре листок бумаги.
— Заполните это. Том Мэтью примет вас через двадцать минут, – сказала она.
— Спасибо, – сказала Сара, взяв форму и ручку. Она оглянулась в поисках сиденья. В комнате находились ещё два посетителя; они откровенно рассматривали её. Она выбрала кресло подальше от них, несмотря на то, что оно находилось прямо у окна. Она прошла к креслу и поскорее села, желая как можно меньше появляться в окне, чтобы не устраивать шоу для тех, кто был на улице.
Анкета была довольно стандартной: имя, адрес, что-то в этом роде. Сара углубилась в заполнение. Через пару минут, когда она почти закончила, кто-то вышел из офиса позади неё.
— Эй, Флер, как ты относишься к тому, чтобы пойти сегодня на обед в Файрхаус? – раздался женский голос.
Сара застыла. Она сразу узнала этот голос. Ей даже не нужно было оборачиваться, чтобы подтвердить свою догадку. Кира тоже немедленно заметила её.
— О, боже! Пупырышки!? – воскликнула она.
Все должно выглядеть нормально, твердила Сара сама себе. Притворяйся. Ты можешь это сделать.
— Привет, Кира.
Кира закрыла рукой рот, пытаясь сдержаться от смеха.
— Никогда не думала, что у тебя действительно хватит мужества появиться тут голой! – она изо всех сил стараясь подавить смех.
— Ну, я должна была. Я теперь нудистка. – Щёки у Сары горели. Это была та девушка, которая изводила её весь первый курс только из-за того, что она однажды потеряла свой топ. Теперь она была полностью обнажена перед ней, и по её же совету. Саре показалось, что во всём это есть какая-то ирония, но в этот момент она едва сдерживалась, чтобы не удариться в панику. Она понимала, что Кира была тут единственным человеком, которая знала истинную причину её решения стать нудисткой, и что это будет провалом, если Кира решит рассказать об этом кому-то.
Флер с новым интересом взглянула на Сару.
— Вы что, знаете друг друга?
— Пупырышки и я, ходили в одну школу. Но тогда она была одета немного по-другому, – объяснила Кира. Затем она ухмыльнулась. – Несмотря на то, что я пыталась ей дать некоторое понятие о моде, так она выглядит даже лучше!
Обе, Кира и Флер, хихикнули.
— Я вижу… А почему «Пупырышки»?
— О, это просто дружеское прозвище, которое мы ей дали, правда, Пупырышки?
Иди в задницу, «подруга», – подумала Сара.
– Конечно.
Какой-то мужчина вышел из офиса.
— Сара Мариано? – спросил он, оглядываясь вокруг.
Сара вздохнула с облегчением. Всё, что угодно было сейчас лучше, чем находиться в зале, даже пойти голой на интервью. Она встала, впервые дав Кире возможность рассмотреть себя полностью, и подошла к мужчине:
— Да, здравствуйте.
Мужчина остолбенел, полностью потеряв контроль перед видом красивой обнажённой девушки.
— Здравствуйте, – сказал он после паузы и прокашлялся. – Том Мэтью, – добавил он, пожимая ей руку.
— Очень приятно, – Сара заставила себя улыбнуться.
— Если вы не против, мы проведём интервью в конференц-зале, – сказал Том.
— Конечно, – ответила Сара.
Он повёл её через небольшой коридор, мимо ряда индивидуальных мест-"кубиков", какие бывают в офисах. Она поймала на себе несколько удивлённых взглядов от работников, но это было намного лучше, чем проводить время в зале с Кирой. Секундой позже, Том открыл дверь в конференц-зал и придержал её, пока Сара входила. Она могла почувствовать его взгляд на своей попе, когда проходила мимо. Нудисты не стесняются, повторяла она себе. Она заставила себя ещё раз улыбнуться.
Том занял место с одной стороны стола и указал ей на место рядом. Тому, вероятно, было лет тридцать пять. Он был чисто выбрит, и у него были короткие чёрные волосы. Сара определённо привлекала его, но в то же время, он выглядел немного стеснённым, оказавшись в подобной ситуации.
— Добро пожаловать, Сара, и примите мои поздравления в связи с тем, что вы продвинулись так далеко, – сказал Том, явно заученную фразу. – Я уверен, вы осведомлены, что вы значительно моложе, чем те, кого мы обычно приглашаем. У нас сейчас необычайно высокая нагрузка, и, очевидно, ваше резюме показалось нам особенным. Я должен сказать, что удивлен, увидев, что вы нудистка. но вы должны понимать, что Мэтью и Грант предоставляет равные возможности своим работникам, несмотря на их различие и относится с уважением к любым стилям жизни.
— Спасибо, – сказала она. Это именно то, на что я и рассчитываю…
— Моё имя – Том Мэтью. Мой старший брат, Сэм Мэтью, один из учредителей этой фирмы. Если вы будете наняты, вы должны будете встретиться с ним, но работать вы будете непосредственно со мной. В настоящий момент идёт судебный процесс по гражданским правам, направленный против компании S-Mart. Мы заявляем, что их фирма допускает факты дискриминации в отношении граждан, зарегистрированных как ведущих альтернативный стиль жизни. Как вы, возможно, знаете, S-Mart входит в список пятидесяти крупнейших работодателей в нашей стране, поэтому в этом деле не существует мелочей.
Сара кивнула. Как раз в этот момент включился кондиционер, обдав её тело холодным воздухом. Она еле заметно вздрогнула, почувствовав, как её соски начинают твердеть. Судя по глазам Тома, он тоже это заметил. Не было сомнений, что Том, как и большинство мужчин, наслаждался видом голой девушки.
Интервью продолжалось ещё какое-то время. Том описал детали дела и то, чем Сара должна будет заниматься во время стажировки: в основном документацией, что и ожидалось. Сара, со своей стороны постаралась вовремя задавать всякие умные вопросы, чтобы показать свои знания относительно соответствующих законов и процедур. Она надеялась, что некоторое смущение, которое она выказывала, будет отнесено за счёт волнения от интервью, которое, как она надеялась, будет успешным. Сказать по правде, никогда в жизни она ни о чём не нервничала больше. Она пыталась прочитать по лицу Тома, насколько она хорошо всё делает, но единственное, что она могла сказать с уверенностью, это то, что больше всего в ней ему нравилось – это её сиськи.
Наконец, настал черёд неминуемого вопроса. Том откашлялся и спросил:
— Сара, расскажите мне о жизни нудистки.
Она сглотнула.
— Я зарегистрировалась относительно недавно. – Она осторожно подбирала слова, чтобы не показаться неискренней. – Это просто то, что я чувствовала, что мне подходит. Я не уверена, что могу добавить что-то ещё, честно.
Том посмотрел на неё, и разговор замер. Сара занервничала, что сказала что-то неправильно или, что Том разгадал, почему она сегодня появилась голая. И внезапно, не дав себе возможности передумать, она скользнула вниз на своём сиденье и немного раздвинула ноги. Ровно настолько, чтобы дать Тому полное представление обо всём, что находится между ними – от светлых волос на лобке, до пухлых губок. Она сразу же одёрнула себя – это неправильно. Но вместо этого она не меняла позу и делала вид, что это произошло случайно, словно она не замечает, что Том всё видит. Как будто просто нудистка.
Том проглотил приманку, несколько долгих мгновений не отводя взгляда, пока, наконец, не смог взять себя в руки.
— Ой, эм-м… Да… Это прекрасно. Собственно, это просто из моего любопытства. В настоящее время у нас в фирме нету нудистов.
Сара улыбнулась, и, пользуясь случаем, заняла прежнюю позицию, сжав ноги.
— Я понимаю, – сказала она.
Том поднялся, и Сара встала вслед за ним.
— Ну, Сара, было очень приятно с вами встретиться. Мы примем решение до конца дня. Кто-нибудь позвонит вам.
— Спасибо, – сказала она, пожимая руку Тома. – Мне тоже было очень приятно.
Том проводил её обратно в комнату, где Сара быстро запрыгнула в лифт и вздохнула с огромным облегчением. Только сейчас она заметила, как сильно колотится её сердце.
| QUOTE (mokimoki @ 16.02.2010 - время: 11:40) |
| Как Сара стала нудисткой. Глава 1 |
О, я давно хотел, чтобы здесь разместили перевод этого рассказа. Сам пытался переводить, но "запарился" на третьем предложении и бросил. mokimoki спасибо. Надеюсь на продолжение. В репе отметил!
Забыл сказать: всего 22 главы, плюс эпилог. Постараюсь выложить как можно скорее.
Сара не помнила, как после собеседования добралась домой. Прилив адреналина продолжал ощущаться ещё в течение нескольких часов. Она не могла поверить, что провела целый день абсолютно голая – вне дома, ходила так по территории кампуса и даже была в центре города. Она прошла важнейшее в своей жизни интервью одетая только в туфли на небольших каблуках и собственную улыбку; дала возможность мужчине, который проводил с ней собеседование, рассмотреть её самые сокровенные места.
Мысли о произошедшем заставляли её краснеть, но по необъяснимой причине, это заставляло её чувствовать такое возбуждение, которого она никогда не испытывала прежде. Из-за этого она провела большую часть второй половины дня изогнувшись на кровати со включённым вибратором глубоко внутри себя. В своём сознании, она переживала каждый момент, когда кто-то видел её, но особенно – тот момент на интервью, когда она сознательно демонстрировала себя, выставив напоказ свою киску перед Томом Мэтью. Это было так стыдно тогда, но сейчас это казалось так… горячо. В глубине своих мыслей Сара спрашивала себя, не превращается ли она в своего рода эксгибиционистку, но эта мысль была сметена волнами наслаждения, потрясающими её.
Сара задохнулась от мощного оргазма, чуть не разорвавшего её, а затем рухнула, ёрзая от затихающего наслаждения. На лице её блуждала улыбка, кожа блестела, покрытая бисеринками пота. Она лежала, неуклюже раскинувшись на кровати.
Её блаженство, к сожалению, прервал звонок на мобильный телефон. Она наощупь пошарила на тумбочке и приложила телефон к уху.
— Алло?
— Говорит Мэри Вильямс из Мэтью и Грант. Я звоню, чтобы пригласить вас принять участие в нашей программе летней стажировки, – сказал голос на другом конце провода.
Сара с трудом могла совладать с собой в течение остатка разговора. Ей удалось сделать какие-то пометки, записать номер телефона и что-то ещё, что Мэри говорила ей по телефону, но когда, наконец, она бросила телефон, она не могла больше сдерживаться.
— ЕЕЕЕЕ!, – кричала она, буквально подпрыгивая от восторга.
Вся эта нудистская ерунда, возможно, была глупой затеей, но это СРАБОТАЛО. Она получила работу. Это было здорово!
Взволнованная, и ни о чём не думая, она, пританцовывая, вышла из своей комнаты, совершенно не заботясь о своей наготе или о чём-либо ещё, чтобы поделиться с кем-нибудь новостями. Судьба распорядилась так, что первым человеком, которого она встретила, была Юкико, завернутая в полотенце и направляющаяся в душ.
— Вау, Сара, ты выглядишь счастливой! – заметила Юкико.
— Я получила работу! – ликуя, обняла её Сара.
Юкико вряд ли могла почувствовать дискомфорт от того, что Сара её обнимала её голышом. Энтузиазм Сары передался и ей.
— Это просто здорово! – кричала она, обнимая Сару.
Поделившись с кем-то, Сара немного успокоилась, и её сознание стало понемногу возвращаться. От неё пахнет сексом, и она стоит голая в коридоре с подругой-лесбиянкой, обёрнутой лишь в полотенце. Какой стыд…
— Да, – сказала Сара, не переставая улыбаться, но уже с оттенком смущения. – Ты… идёшь в душ?
— Да, только что вернулась из тренажёрного зала, – ответила Юкико.
— Пожалуй, я присоединюсь к тебе, – сказала Сара. Затем, спохватившись, добавила: – Отдельно, я хотела сказать, – Она покраснела.
Юкико засмеялась:
— Я поняла, что ты хотела сказать. Пошли!
Две девочки прошли в душевую. В душевой никого больше не было.
— Так ты будешь работать в городе все лето? – спросила Юкико.
— Да, думаю, да! – ответила Сара.
Девушки взяли мыло и шампунь на общей полке. Неожиданно для Сары, Юкико выскользнула из полотенца, прежде чем зайти в кабинку. Так получилось, что Юкико была первой, кого Сара видела обнажённой. Конечно, все уже видели её голышом. Было как-то неожиданно, что маленькая Юкико её не стесняется.
— У тебя есть какие-то соображения, где ты будешь жить? – спросила Юкико через перегородку между кабинками.
— Пока нет, – ответила Сара, входя в соседнюю кабинку и открывая воду.
— Ну, если тебе интересно, я ищу соседку на лето. Та девушка, которая жила со мной, уезжает в Европу, – сказала Юкико.
— Где? – спросила Сара.
— В центре города, – ответила Юкико. – Это на Лоури, примерно в квартале от пятой станции подземки.
Это была лишь одна остановка от фирмы. Сара не могла надеяться на лучшее.
— Это отлично!
Разговор девочек после этого пошёл по другому руслу. Они говорили об окончании учёбы, о каких-то сплетнях в кампусе. Сара чувствовала себя значительно лучше к тому времени, когда она выключила воду и вытерлась своим коротеньким полотенцем.
Юкико вышла из кабинки, обёрнутая полотенцем.
— Эй, – сказала она. – Как насчёт спуститься перекусить? Я умираю с голоду и не думаю, что смогу выдержать диету ещё один день.
Сара на минутку запнулась. Она не очень-то планировала на сегодня появляться нагишом на публике. Но хорошее настроение не покидало её, а урчание в животе пересилило какие-либо опасения.
— Конечно, – сказала она. – Я только оденусь и…
Юкико расхохоталась, и Сара спохватилась:
— Ну, я имела в виду, ты можешь пойти одеться, пока я обсохну.
Девушки вернулись каждая в свою комнату. Сара высушила волосы, но решила просто расчесаться, чем пытаться делать ещё что-то. Она скользнула ногами в сандалии, надела солнцезащитные очки и уже решила, что готова, когда её поразила одна мысль. Она думала, что для того, чтобы стать нудисткой надо почувствовать что-то особенное, а вовсе не так вот, в один момент превратиться в одну из них.
Оставаясь в одних сандалиях, Сара голышом вышла из комнаты и, подойдя к двери Юкико, постучала.
— Войдите! – раздалось изнутри.
Сара открыла дверь и застала свою подругу в одной лишь джинсовой мини-юбке. Казалось, Юкико совершенно не заботил тот факт, что она была топлесс, когда вошла Сара.
— Я не могу решить… мне выбрать белый или красный? – спросила Юкико, поднимая по очереди топики.
— Красный, – сказала Сара, почувствовав вдруг острый укол зависти от такого выбора. Она слегка удивилась тому, как непринуждённо выглядит Юкико, не стесняясь своего тела – она подумала, что, может быть, это потому что она лесбиянка, но оставила эти мысли при себе. Она также подумала, что, несмотря на то, что Юкико лесбиянка, она, похоже, единственный человек, кому не кажется странной нагота Сары. Её тело, конечно же, нравилось Юкико, но она смотрела на неё скорее с восхищением, чем со страстью, и её взгляды очень отличались от взглядов большинства мужчин и даже женщин, которые сегодня видели Сару…
Юкико снова прикинула красный топик и кивнула.
— Да, определённо. Белый не очень подходит для этой юбки. Не знаю, о чём я думала, – она улыбнулась, натянула его через голову и расправила. – Наверно, хорошо быть свободной от подобных проблем, а?
— Наверно», – сказала Сара. По правде говоря, её эмоции были весьма неоднозначными по этому вопросу. С одной стороны, это было самым унизительным испытанием в ее жизни. С другой…
— Готова? – спросила Юкико.
— Да, – ответила Сара.
Обе девушки вышли из комнаты и направились к лестнице. Юкико была легко одета в юбку и топик на бретельках, на Саре не было совсем ничего. Они быстро прошли через холл. Сара предпочитала игнорировать то внимание, которое она сразу же привлекла своим появлением. Они вышли на яркий солнечный свет, такой приятный для обнажённого тела Сары. Это был признак наступающего лета, потому что даже на исходе дня солнце всё ещё стояло высоко, к радости Сары. Она ещё не задумывалась над тем, как ей быть с приходом холодной северо-восточной зимы, и была счастлива не думать ни о чём, кроме предстоящих тёплых летних месяцев.
Пока они шли через кампус, Сара подвела итог своих обожателей. Наиболее откровенно на неё пялились парни студенческого братства, расположившиеся на траве. Но она также не осталась незамеченной со стороны студентов, вышедших на улицу позаниматься. Она видела, как поднимаются их головы от тетрадей, когда она проходила мимо. Даже другие девочки не могли не обращать внимания на голую девушку, которая так бесстыдно шла по лагерю выставляя напоказ всем каждый дюйм своей кожи. Сара невероятно стеснялась. Она сомневалась, смогла бы она оставаться столь отважной, если бы Юкико не шла рядом с ней… И всё же она заметила, что-то ещё, чувство глубоко внутри, спрятанное под смущением и желанием прикрыться. Это было то, что заставляло её грудь подпрыгивать чуть больше, чем необходимо, а зад – качаться чуть сильнее. Это была та её часть, которая не была против её вынужденной наготы и постоянно давала знать о себе между ног.
Это будет интересное лето…
Сара нервно ходила по новой квартире, открывая и закрывая шкафчики, выравнивая и переставляя вещи. В отличие от неё, Юкико, теперь её соседка по комнате, удобно расположилась на софе, всецело поглощённая чтением книги. Прошло некоторое время, хотя передвижения Сары трудно было не заметить. Юкико положила книгу и взглянула на свою обнажённую соседку.
— Сара, что-то не в порядке? Ты уже третий раз переставляешь эту картину.
— Ой, – растерялась Сара. – Прости, я не хотела мешать тебе.
— Ладно, просто ты ведёшь себя так, будто что-то тебе мешает.
— Нет, всё в порядке, – сказала Сара. Затем, передумав, сдалась: – Хорошо, я не знаю. Моя семья будет здесь через некоторое время. И я не совсем представляю, как им сказать… что я нудистка…
Прошлая неделя была как в тумане. После эйфории от успешного собеседования, Сара была вынуждена серьёзно взяться за работу и сосредоточиться на окончании учёбы. Большую часть времени она проводила в комнате за учёбой, не думая о работе, своей наготе или о чём-либо ещё, не относящееся к занятиям. Если не принимать во внимание шокированных преподавателей и одноклассников, когда она явилась на экзамен голышом, это неделя прошла непримечательно. Всё изменилось внезапно лишь вчера, в день их переезда из общежития. Девушки набили маленький автомобиль Юкико вещами для переезда. Обе были рады, что Саре не надо беспокоиться о лишних чемоданах с одеждой. Кроме того, в квартире уже стояла вся необходимая мебель. И хотя Сара уже несколько раз увлечённо рассказывала родителям о своём интервью, тема её наготы ни разу не всплывала. Теперь они настаивали на своём приезде, чтобы устроить праздничный ужин перед началом её завтрашней стажировки.
Юкико сделала всё, чтобы скрыть своё веселье, но не смогла подавить улыбку. Сара в смятении посмотрела на подругу и рухнула в кресло.
— Я серьёзно! – спохватившись, она сдвинула ноги. – Они не видели меня голой с трёхлетнего возраста!
Юкико, понимая, что её реакция была неуместной, принялась утешать подругу:
— Хорошо, почему ты думаешь, что они воспримут это негативно?
— Я… Я не знаю, – сказала Сара. – Они довольно либеральны и открыты, я полагаю… Но они не нудисты! Я не знаю, что они подумают обо мне.
Юкико взяла подругу за руку.
— Когда я была в старшей школе, я несколько месяцев мучилась, как рассказать родителям, что я лесби. Я думаю, они хотели меня видеть обычной японской домохозяйкой или что-то вроде этого. Но когда я в конечном итоге сделала это, они это приняли. Родители примут это, потому что они любят своего ребёнка. Они поймут, что быть нудисткой для тебя важно и поддержат тебя.
Но быть нудисткой не было для неё важно. Если бы ей не была так сильно нужна эта работа, Сара никогда бы это не выбрала. И даже тот факт, что её приняли, был слабым утешением перед мыслью, встретить родителей голой. Она не могла признаться в этом Юкико, поэтому просто улыбнулась и сказала:
— Спасибо.
Сара немного расслабилась после этого разговора. По крайней мере достаточно, чтобы сидеть перед телевизором в ожидании рокового момента.
Несколько минут после шести вечера в дверь позвонили.
— Сара? – дребезжащий до неузнаваемости голос раздался из домофона. – Это твоя мама. Открой нам, пожалуйста.
Сара несколько секунд подержала кнопку, открывая родителям дверь внизу здания. Она стояла в ожидании, полная тревоги.
— Хочешь, я уйду? – вежливо спросила Юкико.
— Нет, – поспешно сказала Сара. – Пожалуйста, останься. – Мысль остаться одной была слишком неожиданной, в присутствии Юкико ей было легче.
— Хорошо, – сказала Юкико, взяв Сару за руку в знак поддержки. Сара почувствовала себя лучше, оценив, каким хорошим другом оказалась Юкико в эту неделю.
Через минуту в дверь постучали. Внезапно, Сара ощутила свою наготу так, как не ощущала в самый первый день. Толстый ковер смялся под пальцами её ног, когда она проходила по нему. Она чувствовала каждое движение воздуха обнажённой кожей, пересекая гостиную. Её грудь мелко подпрыгивала во время движения, не сдерживаемая бюстгальтером. После целой недели, это уже не казалось ей неестественным. Но все эти ощущения вернулись перед фактом, что она собирается встречать своих родителей голой, наполняя её неописуемым ужасом.
Сара ухватилась за ручку и, набрав воздуха, повернула её, широко открыв двери, демонстрируя своё голое тело перед семьёй первый раз с раннего детства.
Ей мать Джиллиан, высокая светлая женщина за сорок, поначалу растерялась.
— О, Сара! Прости! Подожди… Ой… Где твоя одежда? – смогла она, наконец, произнести, заикаясь.
Отец Сары, Давид, выглядел более чем шокированным.
— Сара! – воскликнул он, прежде чем отвернуться от своей голой дочери.
Её четырнадцатилетний брат Дэйв-младший, которого Сара совсем не ожидала, был слишком поглощён своим АйПодом, чтобы заметить, что происходит. Только восклицание отца заставило его поднять голову.
— Вау…, – только и сказал он.
Сара сгорала от унижения. Всё её тело бесконтрольно порозовело.
— Привет… – робко сказала она. – Пожалуйста, проходите.
Джиллиан, явно пытаясь спасти скромность дочери, вошла в квартиру, закрыв за собой дверь и выставив отца с братом Сары в коридор.
— Сара! – закричала она. – Почему ты голая? Это что, какая-то шутка?
— Нет, мам, пожалуйста, – в панике заговорила Сара. – Я объясню…
Входная дверь немного приоткрылась, и послышался голос отца:
— У вас всё хорошо?
— Дэвид, погоди немного! Наша дочь ещё не одета. Оденься, Сара, а затем мы это обсудим, – сказала мама холодно.
— Я не могу, мам, – Сара чуть не плакала. – Я… Я решила… стать нудисткой…
— Что?!
Видя, что дело плохо, Юкико, сделала несколько шагов, чтобы быть поближе к своей подруге.
— Нудисткой, – повторила Сара почти шёпотом. Она смотрела вниз, не в состоянии встретиться с матерью глазами, переминаясь на ковре с ноги на ногу, как маленькая смущённая девочка. Ей было так стыдно, как никогда в жизни. – Я… я… д-должна быть голой…
Её отец, не желая больше терпеть в коридоре, вошёл в комнату, а следом её брат.
— Джиллиан! Сара! Что происходит?
— Я хотела рассказать вам… – начала Сара, но отчаяние от ощущения собственной вины просто придавило её. Она стояла, прикрыв руками грудь и лобок, не поднимая глаз от пола под ногами.
— Наша дочь решила стать извращенкой!
— Миссис Мариано! – вскричала Юкико, выскочив на защиту своей подруги. – Сара…
— Молчать! – гневно закричала Джиллиан на Юкико. – Ты это сделала, не так ли? Ты развратила нашу Сару!
— Мама! – воскликнула Сара.
— Джиллиан! – попытался вмешаться Дэвид. Ему явно было не по себе от всего происходящего.
— Я не воспитывала свою дочь такой бесстыжей, – продолжала Джиллиан. – Я не для того её растила, чтобы она стала какой-то голой извращенкой!
Сара попыталась что-то сказать в ответ, но не смогла из-за слёз, бегущих по её щекам. Юкико сжала её руку.
Джиллиан посмотрела на дочь стальными глазами.
— Мы в этом не участвуем. Мы уезжаем, – сказала она, повернулась и вышла за дверь. Дэвид выглядел растерянным, но, поколебавшись минуту, последовал за женой. Дэйв задержался лишь на мгновение, чтобы бросить ещё один взгляд на свою голую старшую сестру, и тоже вышел.
Сара некоторое время просто стояла, не в состоянии контролировать себя. Юкико что-то сказала, но она её не слышала. Через секунду, Сара кинулась к двери и выскочила в коридор.
— Мама! Папа! Пожалуйста! – кричала она сквозь слёзы родителям, которые направлялись к лифту. Её отец кинул на неё последний укоризненный взгляд, затем вошёл в лифт, и двери за ними закрылись.
Вот и все. Сара рухнула на пол в подъезде, измученная, рыдающая, голая. Юкико подскочила к ней и просто обняла её. Сара ответила тем, что спрятала лицо на её груди, признательная за небольшую человеческую поддержку.
Немного позже, когда слёзы утихли, Юкико смогла уговорить Сару вернуться обратно в квартиру. Мысли в голове у Сары метались быстрее, чем она могла сообразить. Это того не стоило. Она была готова сделать всё, что угодно для этого собеседования! Это было глупо. Она пожертвовала слишком многим, и теперь уже ничего не вернуть. Она была извращенкой, как и сказала мама. Та, которая учила её скромности, интимности личной жизни – для чего? Чтобы все её разглядывали? Постоянно быть смущённой и униженной? Отвернуться от своей семьи?
Но Сара не произнесла это. Она несколько часов молча сидела на диване. Юкико утешала её, крепко обнимая и прижимая к себе. В конце концов, когда солнце уже зашло, и комната погрузилась в темноту, Сара смогла взять себя в руки. Её эмоции иссякли, и она смогла трезво оценить ситуацию… в глубине души она знала, однако поняла лишь сейчас всё, что натворила… Она увязла в этом надолго. Ей нужно научиться жить последствиями всего этого.
— Спасибо, – сказала она Юкико тем, что осталось от её голоса.
— Конечно, милая, – ответила та. – Я говорила, что буду с тобой. Мне очень жаль…
Они сидели так некоторое время. Не то, чтобы Саре стало лучше, но она была слишком выжата, чтобы чувствовать себя ещё хуже.
— Почему бы тебе не отдохнуть немного? – предложила Юкико.
Сара поднялась, хлюпая носом.
— Да, – согласилась она. – Думаю, да.
Она неуверенно встала, и как раз зазвонил телефон. Юкико ответила:
— Алло? – и через секунду: – Это твой отец.
Она неохотно передала трубку Саре, опасаясь, как бы с той случился новый нервный срыв. Сара взяла трубку и приложила к уху.
— Алло? – её голос дрожал от плача.
— Сара, я сожалею о том, что произошло, – сказал её отец.
Тишина.
— Это было…
— Папа, простите меня, пожалуйста, простите, – разрыдалась Сара. – Я не хочу… Я попрошу… Я хочу вернуть всё обратно!
— Сара, всё в порядке. Это просто был шок, мы не ожидали увидеть тебя такой. Я сожалею, что не повёл себя иначе, я был неправ. Я люблю тебя, ты моя дочь, и я ВСЕГДА буду тебя любить. Я поддержу тебя в любой жизни, которую ты выберешь, Сара. Я надеюсь, ты простишь меня.
Сара ещё плакала, но её слёзы были другими после этих слов; в них смешались слёзы радости.
— Я тоже люблю тебя, – сказала она так тихо, что не была уверена, услышал ли он её.
— И я уверен, что твоя мать чувствует то же, – он сделал паузу. – Просто дай ей несколько дней всё осмыслить.
— Хорошо, – сказала Сара. Её поток слёз, наконец, прекратился.
— Есть что-то, что я могу сейчас для тебя сделать? – спросил отец.
— Нет, – ответила она.
— Ты отхватила свой кусочек пирога, – сказал он. – Ты остаёшься мой маленькой девочкой и у тебя завтра большой день.
Сара, несмотря на своё состояние, улыбнулась:
— Да, папа.
— Удачи тебе завтра, Сара. Я имею в виду.
— Спасибо, – сказала она.
Это, без сомнения, было то, что ей нужно.
Сара ещё не успокоилась от эмоционального потрясения, проснувшись на утро, но крепкий, без сновидений ночной сон помог ей почувствовать себя достаточно хорошо для работы. Тяжёлое испытание встречи с родителями показалось ей каким-то дурным сном, который, к счастью, закончился достаточно хорошо.
Обычные утренние дела промелькнули быстро и рассеянно. Она приняла душ, съела тарелку корнфлекса и приготовила кофе себе и Юкико, когда та тоже встала. Около восьми она вышла из дома – офис находился всего в нескольких минутах от их квартиры, но она хотела дать себе шанс привыкнуть к ежедневным поездкам в общественном транспорте голышом, которые, как она предполагала, будут чреваты всякого рода конфузами. Она была здесь только день и, по сути, ещё выходила в город, а потому не знала, чего ей ожидать снаружи, будучи голой.
Кроме того, она решила, что в первый день не помешает прийти пораньше.
Когда она спустилась на лифте, внизу было пусто. Её первая встреча с людьми в это утро произошла, когда она вышла из парадной двери на заполненную улицу. На ней не было совсем никакой одежды, кроме туфель с открытыми носками и сумочки на кожаном ремешке на плече. Если в этом мире есть абсолютная истина, то она заключается в том, что обнаженная девушка всегда привлекает внимание, свидетельство чего Сара немедленно и получила. Тот немногий комфорт, которого она добилась, исчез буквально в одно мгновение, едва она стала нудисткой: она чувствовала каждый пронзительный взгляд проходящих пешеходов и водителей, пока шла два квартала до ближайшей станции метро.
Сара дважды удостоверилась, что она на правильной стороне платформы и стала ждать следующий поезд, физически ощущая свою наготу. Она боролась с собой, чтобы держать руки ровно, а не прикрываться. Однако, неважно, что она делала, её поза всё равно выглядела неестественно и недостаточно скромно.
Поезд подъехал к платформе примерно через минуту, и Сара вошла. Хотя поезд едва был заполнен утренними пассажирами, казалось, что около того места, где стояла она, толпа немного плотнее. Ей было очень неудобно, что другие люди всё время касаются и трутся о её обнажённую кожу, хотя она и не могла честно сказать, умышленно они это делают или нет. Сара только знала, что каждый раз, когда её соски задевают о чью-то рубашку или куртку, это напоминает ей о том, насколько она голая, а они – нет. К счастью, до офиса Мэтью и Грант ехать было всего одну остановку, и через несколько минут она смогла выйти. Сара была рада, что ехать нужно недолго – это значило меньше времени быть голой в поезде и среди городской толпы. По сравнению с улицей, офис казался меньше, и в нём было проще.
Сара прошла через турникеты и направилась к лестнице, ведущей на улицу, но остановилась, увидев своё отражение в зеркале у выхода станции. Она заметила, что её тело уже выглядит загорелым. Обычно, так загореть ей не удавалось до середины июня. Но теперь она, как нудистка, проводила гораздо больше времени на воздухе обнажённой и смогла загореть уже в мае. К тому же, загар был ровный, и на теле не было видно никаких полосок.
Солнечные лучи припекали грудь, когда она, выйдя из подземки, стояла на перекрёстке. Она изо всех сил старалась не показать свою стеснительность и стыд. Однако, на неё то и дело кто-нибудь бросал взгляд, и ей это едва ли удавалось. Особое чувство неловкости вызывало и то, что окружали её, в основном, люди, одетые в скромные деловые костюмы.
Сара была рада оказаться, наконец, в вестибюле здания, в котором находились только три человека. Это лучше, чем сотни людей на улице. Она старалась не смотреть на них, подходя к стойке охранника, за которой стоял всё тот же мужчина, что и на прошлой неделе.
— Гм, – сглотнула она, прочищая горло. – Я Сара Мариано… Я тут работаю с сегодняшнего дня.
Охранник взглянул на неё, как будто до этого не замечая. Всё же улыбка скользнула по его лицу. Он сидел так, что её грудь располагалась прямо на уровне его глаз. Саре необходимо было сдерживать новую волну смущения, но его лукавый взгляд не очень-то помогал в этом.
— А! Я помню тебя! Без клипсы, правильно? Хотя, думаю, вы могли бы повесить его на один из ваших задорных сосочков… – сказал он, беззлобно посмеиваясь над собственной не больно острой шуткой.
— Да. Без клипсы, пожалуйста, – ответила она. Она бросила взгляд на свою грудь, заметив, как быстро твердеют её соски от прохладного кондиционированного воздуха. Сама мысль прицепить на них что-нибудь, звучала так болезненно, что, едва лишь представив это, ей захотелось потереть их.
Охранник выудил из-под стола временную карточку на металлической цепочке – не такую, как Сара надевала в прошлый раз.
— Вы должны получить постоянное удостоверение через пару дней, – сказал он, подавая ей карточку.
Сара кивнула и направилась к лифтам. Стоя у лифта, она заметила камеру наблюдения и подумала, что охранник может видеть её практически в любом месте здания. Она с досадой подумала о таком хорошем шоу для него, и в то же время почувствовала знакомый холодок влажности между ног. Она чуть не закричала от отчаяния.
Спустя несколько минут, она входила в холл Мэтью и Грант, только теперь уже как работник, а не как соискатель. Для неё это была блестящая победа, даже если она была и голая среди деловых костюмов в тысячи долларов.
В приёмной за стойкой сидела Флер. Сара подошла к ней.
— Привет. Сегодня – мой первый день. Ты не знаешь, где моё место? – спросила она.
Флер, казалось, была занята. Она едва взглянула на Сару.
— Том ещё не пришёл. Подожди его здесь, – сказала она сухо.
Сара кивнула, оставив Флер работать. Она оглядела комнату. В холле находилось около десятка человек в трёх небольших группах. Большинство сидело, корме троих, стоящих у окна. Она понятия не имела, кто они – адвокаты, клиенты или кто-то ещё. Нервничая, Сара села подальше от большого окна, выходящего на улицу. Она осторожно скрестила ноги и положила сумочку на колени, незаметно прикрыв грудь. Она прислушалась к той группе, которая была ближе к ней. Кажется, они не обсуждали её и даже вовсе не обращали внимания на её наготу.
Она рассудила, что, по крайней мере, один из них должен быть адвокатом. Разговор, по всей видимости, вращался вокруг судебного дела, которое должно было состояться сегодня, и вокруг личности судьи, который это дело вёл. Она попыталась понять, о чём конкретно идёт речь, но не успела, поскольку появился Том.
Сара успела заметить его первой, прежде чем он тоже увидел её.
— О, Сара! Прекрасно. Очень рад, что ты здесь, – сказал он.
Она открыла рот, чтобы ответить, и вдруг увидела совершенно голую женщину рядом с ним. Она изумлённо смотрела мгновение, совершенно ошеломлённая.
— Привет, – наконец, в свою очередь сказала она, не в силах скрыть удивления в голосе.
Том, по-видимому, не заметил удивления Сары.
— Сара, это Мэйфлауэр, – сказал он, жестом указывая на обнажённую женщину рядом. – Она – одна из предъявителей коллективного иска против S-Mart.
Сара встала, понимая, что полностью предстаёт перед Томом и Мэй, но, несмотря на это, пытаясь придать себе уверенный вид.
— Как дела? – спросила она вежливо, протягивая руку другой обнажённой женщине.
Мэйфлауэр была не так молода. Сара догадалась, что ей около сорока. Это была крупная женщина с широкими бёдрами и грудью, по крайней мере, D-размера с большими коричневыми сосками. На её животе и бёдрах были видны растяжки, а её чёрные, короткие, вьющиеся волосы не соответствовали седым волосам на лобке.
— Очень хорошо, – ответила Мэйфлауэр, пожимая руку Сары.
— Сара – наш новый стажёр на лето, – объяснил Том. – Нам посчастливилось найти её. Она – самая молодая из тех, кого мы когда-либо нанимали, но и одна из самых ярких и, возможно, наиболее талантливая из всех студентов, которых я когда-либо встречал.
Сара покраснела, первый раз за эти дни не по причине своей наготы.
— Сара, почему бы нам не пройти в мой кабинет, чтобы мы могли сразу приступить к делу? – сказал Том. Они направились через холл по направлению к главному офису.
Сара не могла не заметить, что все взгляды последовали за двумя обнаженными женщинами, когда они покидали комнату. Тому повел их через коридор и вошёл в конференц-зал, где проводил с ней интервью. Они прошли мимо кубиков, наполненных звуками телефонных звонков и клавиш, пока, наконец, не достигли офиса Тома у противоположной стены.
Офис Тома был небольшой, но приятный. Почти всю заднюю стену занимали полки с книгами. Напротив двери стоял стол с компьютером. У левой стены стояли два кресла и двойная софа.
— Присаживайтесь, леди, – предложил Том.
Сара и Мэй расположились в креслах. Сара положила ногу на ногу. В её мозгу мелькнула картина, как она показывала Тому, что у неё находится между ног. Том сегодня вёл себя, как настоящий профессионал. Казалось, он не замечает того, что находится в комнате с двумя обнажёнными женщинами. Вместо этого он обошёл вокруг стола и принялся что-то набирать на клавиатуре компьютера.
— Проверка… проверка… – сказал он в микрофон. – Так. Сара, я был бы признателен, если ты будешь вести запись нашей встречи. Компьютер будет записывать беседу слово в слово, но я считаю, было бы полезно обрисовать основные моменты, задача, для которой компьютер подходит не очень хорошо. И, наверно, я не буду слишком политически корректным, но думаю, что также не помешает иметь взгляд на проблему с точки зрения авоката-нудиста. Мэйфлауэр, вы ведь не возражаете, не так ли?
— Нет, нисколько, – ответила Мэй. – Я действительна рада принять помощь от нудиста в данном деле.
Сара кивнула, почувствовав лёгкий укол вины. Ей казалось, что её решение стать нудисткой сыграло решающую роль в принятии её на работу. Тем не менее, она чувствовала гордость, что Том отзывался о ней так высоко. Особенно этот комментарий: «точка зрения адвоката». Том вручил ей ноутбук:
— Тебе будет проще сразу печатать, – сказал он.
— Конечно, – сказала она, мысленно пнув себя из-за того, как непрофессионально это звучало.
Она положила ноутбук на голые бёдра и почувствовала, как его тепло впитывается в кожу. Когда компьютер загрузился, она открыла MS-Word.
— Итак, Мэйфлауэр, – начал Том. – Первое, что собирается предпринять S-Mart в нашем случае, это бросить вызов искренности вашей жизни. Они утверждают, что вы являетесь нудисткой только ради официальной выгоды, а не ради подлинного желания практиковать подобный образ жизни, и поэтому нет причин обращаться с вами, как с членом общества, нуждающегося в защите. Это грязная тактика, но она была успешной в случае Тэйлор Компани против Северной Каролины, ближайший прецедент подобного случая. Вы должны учесть это, когда придётся отбиваться.
Сара почувствовала прилив крови к щекам. Она смотрела вниз на компьютер, наклонив голову так, чтобы волосы, спадая, скрывали её лицо, пока она печатала. Впервые она поняла, что сидит в комнате с настоящей нудисткой, в то время как она сама – просто обманщица, виновная точно в том, что Том сейчас описал. Она ощутила совершенно новое чувство стыда.
— Я это отлично понимаю, – ответила Мэй. Сара чувствовала себя так, словно над ней насмехаются, но откуда Мэй могла знать, что она обманщица?
— Я перестала носить одежду, когда мне было девятнадцать, и с тех пор не надела ни нитки, – продолжала Мэй. – Мой сын, которому четырнадцать, ничего не носил всю свою жизнь, кроме подгузников в детстве. Я не променяю такую жизнь ни на что на свете. Это путь, которому я хочу следовать, и меня приводят в бешенство все эти люди, которые обвиняют меня. Сара, ты знаешь, о чём я говорю.
— Конечно, – сказала Сара кротким голосом.
— Конечно, мы понимаем, – сказал Том. – Можете вы поделиться, что побудило вас к регистрации?
Мэй помолчала, очевидно, обдумывая ответ.
— Я всегда имела сдвиг на нудизме, правда. Это не дань моде. Я привыкла стоя в душе, ощущать, как горячая вода стекает по коже и думать, как это хорошо. Я всегда спала обнажённой, всегда, с детства – моя мама не могла заставить надеть меня пижаму, упокой её душу. Быть обнажённой – просто чувствовать себя естественно. Правда. И я осталась такой и гораздо позже после того, как стала жить самостоятельно. Я совсем не задумывалась о регистрации – я об этом не много и знала. Я даже была обеспокоена, что люди могут принять меня за нудистку. Но в один день я повстречала этого парня, который был нудистом… подавшего мне идею. Я зарегистрировалась, когда мы ещё были вместе. Он бросил меня с животом, ублюдок.
Сара удивлённо слушала, стараясь кратко записывать, как от неё требовалось. Мэйфлауэр не носила одежды с такого же возраста, как и Сара… это только добавило вины к её чувству. Слушать рассказ настоящей нудистки… Это звучало так чуждо… «Естественно» и «удобно» были не те слова, которые Сара могла бы использовать для описания своего положения. Она не представляла даже, как можно пожелать этого – даже сейчас, рядом с человеком, совершившим это. А Сара цинично воспользовалась преимуществами системы, созданной для защиты людей, которые просто искренне хотели жить своей жизнью.
Заседание продолжалось всё утро – Том расспросил во всех подробностях об её жизни в девятнадцатилетнем возрасте и после того, как она стала нудисткой. Потом – о её работе в S-Mart. Сара не имела представления обо всех испытаниях и несчастьях, которые ожидали нудистов; она только поняла, что всё это теперь может ждать её саму. Мэйфлауэр рассказала, как она бывала оскорблена мужчинами и даже другими женщинами. Она говорила не просто о взглядах и любопытстве, к которым Сара уже привыкла, но и обо всём негативном, что могут сделать люди по отношению к тому, кто отличается от них. И Мэйфлауэр рассказывала об этом, как та, которая хотела оставаться обнажённой всё это время. Сара едва держалась даже при самых благоприятных обстоятельствах.
К тому времени, когда они сделали перерыв на обед, Сара хмуро поняла, если взять за пример жизнь Мэй, то всё произошедшее с ней самой за последние две недели, было лишь верхушкой айсберга из того, что её ждёт.
Сара закончила разбирать на столе документы. Со вздохом, она принялась их подшивать.
Она неплохо приспособилась сидеть голышом за своим столом. Постоянная занятость отвлекала от мыслей о наготе. В основном, по крайней мере. Её стол находился в углу офиса, где бывало относительно мало людей, исключая других стажёров, работающих рядом.
Но неприятность заключалась в том, что это место было самым неудобным в офисе, что и объясняло, почему там посадили стажёров. Она должна была пересечь весь зал всякий раз, когда её нужно было взять бумагу, подшить что-то, воспользоваться ксероксом или что-нибудь ещё. Её уже успели увидеть все на этаже минимум хотя бы раз, и все знали абсолютно точно, что она делала. Это было удивительно, как много людей случайно шли к ксероксу, как только он был ей нужен.
Это было единственное место, в где она абсолютно не хотела появляться, где она должна была изображать настоящую нудистку, не позволяя себе выглядеть смутившейся или пристыжённой. Это было трудно, учитывая внимание, которое она привлекала. Все в офисе уже знали её имя, даже те, кто работал этажом выше (тоже принадлежащему фирме) и редко её видел. Она была «нудисткой», и все адвокаты и работники пожирали её глазами. Другие стажёры смотрели на неё со смесью подозрения и насмешки.
Большую часть первого дня она провела с Томом. После встречи с Мэйфлауэр он объяснял ей её рабочие обязанности; было ясно, что она будет его неофициальной помощницей в деле S-Mart. Вчерашний день был «обычным»: её провели по всему офису, представили остальным работникам и выделили место. Её тут же завалили бумажной работой – в основном формы, бланки, организационные задачи. В конце этих двух дней она просто падала на кровать – как от самой работы, так и от необходимости держать себя в руках на протяжении долгого дня. Она почти не виделась с Юкико за эти последние два дня, несмотря на то, что жила с ней.
Сегодняшний день складывался как обычно. Утром Том приветствовал её, а затем сразу же уехал в здание суда, загрузив её новыми бумагами. Так же, как и вчера, она постаралась поскорее втянуться в работу, чтобы выкинуть из головы мысли о своей наготе. Это не всегда было легко – постоянно случалось что-нибудь, чтобы напомнить ей, что она голая. Последнее время казалось, что её тело всегда будет в слегка возбуждённом состоянии, добавляя ей смущения.
— Привет Сара, – сказал, коренастый мужчина лет тридцати, когда она наклонилась над ксероксом.
— Привет… – сказала она в ответ. У неё было смутное чувство, что её представляли ему, но его имя выскользнуло из памяти. Он был адвокатом, но не из главных. На нём был неуклюжий костюм, который искажал его размер. Сара подозревала, что пиджак застегнётся на его талии, если попытаться. Его глаза скользили по её телу, пока он ждал своей очереди.
— Надеюсь, тебе тут нравится? – сказал он.
— Вполне, спасибо, – ответила она, забирая копии из лотка. – Нужно работать.
Она пошла обратно, стараясь, как обычно, не думать, как он рассматривает её задницу. Раньше она и не представляла, как много извращенцев на свете. Почему им всем необходимо кокетничать с обнажённой девушкой?
Подойдя к своему столу, Сара замерла, увидев, кто поджидал её. На краю стола сидела Кира, одетая в красивый коричневый костюм и туфли на каблуках. Костюм очень гармонировал с её тёмной кожей и длинными чёрными волосами. Она весело болтала с остальными стажёрами, когда Сара приблизилась. Сара до сих пор старалась избегать встречи со своей мучительницей, и ей это удавалось, поскольку Кира работала этажом выше. Она надеялась за всё лето не увидеть её, хоть это и было нереально. Похоже, что сегодня полоса удачи закончилась.
Сара хотела было увильнуть в туалет, но была замечена раньше.
— Пупырышки! – закричала Кира, едва увидев её. – Как дела? Ты не приходила поздороваться!
— Прости… много дел, – беззащитно ответила Сара, подходя ближе к столу и складывая документы.
— Всё в порядке… видеть тебя так много уже достаточно, – сказала Кира.
Из всех людей в мире, которые никогда не должны были увидеть Сару обнажённой, Кира была первой. Саре отчаянно хотелось спрятаться, как-нибудь прикрыть своё тело от взглядов других девушек, но она не могла – она не должна пытаться, даже в присутствии кого-то, кого она ненавидела.
— Пупырышки? – с любопытством спросил Дэйв, один из стажёров.
— О, да, это было её прозвище в школе, она не говорила вам? Я не помню, кто его ей дал, но оно прилипло к ней после того, как она потеряла лифчик в бассейне на вечеринке, – весело ответила Кира.
Сара горела от унижения при воспоминании об этом случае. Кира, её безжалостная мучительница, раздула его из-за того, что Сара оказалась лишь наполовину голой. Нельзя было даже представить, что Кира придумает теперь, когда она совершенно голая.
— Секундочку – так она не всё время была нудисткой? И когда это произошло? – спросил Дэйв.
— Это было глупое имя, которое совсем ничего не значит, – перебила Сара, уходя от вопроса Дэйва. – Так, Кира, что ты тут делаешь?
— Среда – день, в который мы все вместе ходим на ланч. Пойдём с нами, Пупырышки, тебе будет полезно проветриться вне офиса, – сказала Кира. И добавила: – Ты знаешь, в центре города. Полно людей. Позовём ещё кого-нибудь.
Проклятье! И всё же Сара постаралась сохранить спокойствие. Кира была тем человеком, кто выводил её из себя, и перед кем она не могла показать своё истинное состояние.
— Я так не думаю. У меня много работы, и я всё равно принесла обед с собой…
— Брось, Сара, не будь дурочкой. Ты можешь позволить себе отлучиться на час. Эта груда бумаг никуда не убежит, – сказала Кира настойчиво.
Сара чувствовала себя загнанной в угол.
— Хорошо, я подумаю, – сказала она неопределённо.
Кира неприятно улыбнулась:
— Отлично! Увидимся за ланчем.
Остаток утра Сара провела в тревоге. Она опасалась вопросов Дэйва о нудизме и пыталась придумать причину, чтобы уклониться от приглашения на обед. Ей казалось, что сама судьба преследует её. Те дни, когда её, первокурсницу, дразнила Кира, были так далеко. И вот они снова вернулись, только теперь она была голая, а Кира знала, что она не настоящая нудистка…
Обед наступил слишком быстро, и Кира не замедлила явиться вновь:
— Ну, пойдём, Пупырышки. Мы выходим.
Сара внутренне съёжилась, поднимаясь из-за стола и ещё раз давая Кире возможность целиком рассмотреть себя. Это был сильный контраст: Кира в своём строгом костюме и Сара – голая и беззащитная. Кира была выше её и старше, что добавляло Саре чувства робости и зависимости перед этой девушкой. Точно такие же чувства она испытывала в школе.
Она проследовала за Кирой через офис в холл. К ним присоединились Флер и две другие девушки, которые были представлены Саре как Бетти и Вильма. («Если ты упомянешь Флинстонов, я отшлёпаю тебя», – сказала она весело). Сара, естественно, в представлении не нуждалась, поскольку была единственной из всех без одежды. Вместе они спустились на лифте и вышли на улицу.
Всякая слабая надежда, что это превратится в простую дружескую прогулку, исчезла, едва Кира завладела разговором.
— Какая красивая юбка, Флер! – начала она. – Где ты её нашла?
— В Мэйси, хочешь верь, хочешь нет, – ответила Флер. – Здорово, правда? Я купила её ходить на работу, но, думаю, её можно одевать и просто так.
— Да, мы все обзавидовались! Кроме Пупырышков. У неё есть кое-что другое, чем она может похвастаться.
Сара промолчала, поскольку они выходили на улицу, хотя слово «сука» вертелось у неё на языке. Группа девушек немедленно привлекла внимание и множество взглядов. Без сомнения все они были направлены на Сару, но Флер быстро отнесла это на свой счёт, так как «выглядела сегодня сногсшибательно». Разговор между четырьмя подружками Сары, пока они шли по улице, продолжал крутиться вокруг нарядов и одежды. Сара в основном помалкивала. Она шла, делая вид, что они её не касаются.
Через несколько минут они пришли. Это был бар в английском стиле в двух кварталах от их офиса. Все места были заняты. Саре показалось, что нет ни одного свободного столика. Но им не пришлось ждать и минуты: официант провёл их под большой тент в конце ресторана. Конечно же, пока Сара проходила через переполненный зал, все головы поворачивались в её сторону. Кира села за столик рядом с Сарой. Остальные три девушки сели напротив.
К удовольствию Сары, её подруги по-прежнему болтали между собой. Она взяла меню и углубилась в его изучение, стараясь скрыть от них лицо.
— Привет, я… мм… Я Дэйв, и я буду обслуживать сиськи… ммм… вас сегодня, – пробормотал подошедший незадачливый официант. – Желаете что-нибудь выпить?
Он смотрел прямо на Сару. Точнее, таращился на её грудь, которая нависала над столом.
— Дайет кола, – тихо сказала Сара первой.
Остальные девушки одна за другой быстро сделали заказы, и Дэйв покинул стол (едва не врезавшись в другую официантку).
— Хм, Сара, – сказала Кира. – Ты не можешь не устраивать показухи?
Что я могу поделать, если ребята смотрят, подумала она.
— Я даже не замечаю этого, – соврала она. – Я нудистка… Мне всё равно, кто на меня смотрит.
— Ну, конечно, – хмыкнула Кира.
Сара нервно улыбнулась, вновь обратив своё внимание на меню
— Мне бы не понравилось, что все видят меня голой всё время, – начала Флер. – Я хочу сохранить что-нибудь для моего парня.
Остальные девушки согласились с ней, кроме Сары, которая вдруг сильно заинтересовалась картинкой prime rib (ростбиф).
— Я не думаю, что это должно быть что-то особенное, – пробормотала она не очень убедительно. – Это просто моё тело.
— Знаешь, что странно, – сказала Кира, пристально глядя на Сару. – Я разговаривала с Пупырышками всего пару недель назад, и она не сказала ничего о том, что она нудистка.
Щёки у Сары вспыхнули. К счастью, она была спасена возвращением неловкого официанта. Он расставил напитки и принял заказы без каких-либо новых фрейдистских намёков, хотя, к всеобщей забаве, его глаза не отрывались от груди Сары.
— Смотри, что ты делаешь с парнем, ты его дразнишь, – сказала Кира.
Сара чувствовала себя униженной и злилась, но старалась скрыть это. Ей просто пришлось проглотить это, чтобы сохранить приличие. Кира её «достала» сегодня, и не было больше причин с ней общаться.
— А ты что делала после школы? – спросила Сара в надежде отвлечь тему от себя и своей наготы.
— Ну, для начала, я каждое утро одевалась, – ответила Кира.
Все рассмеялись. Сара вжалась в своё кресло, желая исчезнуть.
К счастью, казалось, Бетти наскучила эта тема, и она перевела разговор на более земные проблемы. Сара не могла успокоиться, хотя они уже говорили о новом фильме. Но она чувствовала облегчение, что её оставили в покое. Она кивала, вставляя краткие комментарии, как бы участвуя в беседе, но остальные не обращали на неё внимания.
Сара позволила себе оглядеться. Она по-прежнему оставалась в центре множества взглядов. Кто-то указывал на неё. Группа парней через несколько столиков открыто её обсуждала. Хотя она и не слышала, что они говорят, но было явно, что они говорили о ней… или о её теле, как минимум. Один из них заметил, что она смотрит на них. Он показал руками воображаемые сиськи и затем поднял большие пальцы вверх. Против своей воли, она улыбнулась.
— О’кей, кто заказывал салат? – подошёл Дэйв с подносом.
— Я, – ответила Сара.
Дейв улыбнулся и обошёл стол с тарелкой в руках. Сара хотела взять её, но тут он поскользнулся, толкнул её колу и опрокинул холодную жидкость прямо на её грудь и колени.
— Иии! – взвизгнула Сара, вскочив со стула.
Если до этого и не весь ресторан смотрел на неё, то теперь уже точно.
— О, боже, простите меня! – воскликнул Дэйв.
— Хорошо, хорошо, – сказала Сара, восстанавливая самообладание. – Просто… дайте мне встать и вытереться.
Кира с усмешкой подвинулась, выпуская Сару из-за стола. Мокрая и красная от стыда Сара стояла посреди ресторана и пыталась вытереть себя сухими салфетками. Дэйв протянул ей бумажные полотенца. Она взяла их и стала вытирать ими свою грудь к явному веселью парней, которым она только что улыбалась. Затем она вытерла несколько капель на животе и на бёдрах.
И только сейчас она заметила, какая она мокрая между ног… и это было не из-за колы.
Она поспешно сжала ноги, попытавшись скрыть эту подробность от Киры, но было поздно. Она заметила. И её усмешка была достаточно красноречивой, чтобы по спине Сары пробежал озноб.
И это унижение заставило её стать ещё более влажной.
Сара вернулась в свою квартиру вне себя. Весь день после обеда пошёл насмарку – она не видела Киру с тех пор, как они вернулись из ресторана, но она была слишком растеряна, чтобы сосредоточиться на работе. Её мысли продолжали метаться между Кирой и её унижением в этот день.
Почему, ну почему меня это так сильно возбуждает?
Она бросилась на диван в центре гостиной, измождённая, и издала звук разочарования. Это привлекло внимание Юкико, которая была на кухне.
— Ты в порядке? – спросила японка.
Сара перевернулась передом к своей соседке.
— О, да… просто ужасный день, – ответила она. – Не хочу тебя беспокоить.
Юкико улыбнулась.
— Ладно… Я просто узнавала на счёт еды. Я думаю, может, заказать пиццу сегодня?
— Звучит неплохо, – ответила Сара. – Я в доле.
Юкико смотрела обеспокоенно.
— Ты выглядишь очень напряжённо.
— Я – да, думаю, да, –честно ответила Сара. Без сомнения, так и было.
— Позволь мне помочь, – сказала Юкико. Она обошла вокруг дивана, положила руки на плечи Сары и начала массировать ей плечи.
— М-м-м… Юкико, ты правда не должна… – сказала Сара.
— Нет, мне это нравится. Как же ещё я смогу соблазнить мою сексуальную голую соседку, если никогда не прикоснусь к ней?
Обе девочки засмеялись. Сара знала, что сексуальные намеки – это просто шутка, и Юкико была единственным человеком в мире, с которым в последнее время Сара чувствовала себя комфортно и которой безоговорочно доверяла. А, кроме того, это было хорошо.
— Ляг, – сказала Юкико, и Сара подчинилась. Юкико умело сделала массаж Саре всей спины. За весь день Сара первый раз расслабилась и почувствовала, что все её волнения уходят. – Так ты хочешь поговорить об этом?
— Я даже не хочу об этом думать.
— Ого, ты вся натянута, – сказала Юкико, и, не настаивая, сосредоточилась на массаже.
— Спасибо, – с благодарностью отозвалась голая девушка.
— В любое время, – сказала Юкико. – Эй, может быть, не лучший момент, но твоя мама звонила… Её голос звучал примирительно.
— Уф, – ответила Сара, садясь. – Я позвоню ей позже. Но даже не представляю, что ей сказать.
— Ладно, я закажу пиццу, а затем заскочу в душ, – сказала Юкико. – У меня сегодня тоже был длинный день.
— Ой, прости… Я даже не спросила тебя…
Юкико пожала плечами:
— Ха! Не волнуйся, не о чем говорить. Просто скукота. Так или иначе, я голосую за ночь девочек, что скажешь?
— Звучит неплохо, – улыбнулась Сара.
Юкико оставила Сару своим мыслям, и исчезла в ванной. Странно, но Юкико была единственным человеком в мире, с кем Сара чувствовала себя спокойно, находясь рядом совершенно обнажённой. Рядом с Юкико, она не ощущала своей наготы – она просто чувствовала себя собой, и было ощущение комфорта, которого ей так остро не хватало в последние несколько недель. Возможно, это из-за того, что Юкико была единственной, которая не делала сенсации из её наготы – она была единственным порядочным человеком в мире, полном глазеющих извращенцев. Около неё Сара наполнялась спокойствием.
Сара вздохнула, мысленно возвращаясь к работе. Завтра утром ей нужно было работать с двойной силой, чтобы наверстать потерянное сегодня после обеда время. И, как минимум, ей нужно приготовить правдоподобное оправдание не ходить с Кирой, если та вновь попробует утащить её на обед – не то, что она обычно повторяет. Она надеялась, что Кира уже достаточно поиздевалась над ней, хотя и сомневалась в этом. Сара ощущала себя в западне – внешне она должна была себя вести как нудистка, как бы унизительно это для неё ни было. Если она позволит Кире обнаружить, что она не настоящая нудистка, всё станет гораздо хуже.
Она подумала, не позвонить ли матери, пока не принесли пиццу, но произошедшее днём всё еще жгло её. Лучше расслабиться сегодня вечером, чем перенести ещё одну эмоциональную травму. Сара растянулась на диване и постаралась ни о чём больше не думать.
Зазвонил зуммер.
— Пицца, – продребезжал домофон.
Неужели уже прошли двадцать минут? Юкико была ещё в душе, Сара слышала шум льющейся воды. Она нажала кнопку, чтобы впустить разносчика и поискала в сумочке мелочь. Спустя минуту она уже встречала шокированного парня в дверях.
— Вау, – было его первым словом.
Сара не знала, что на неё нашло, но, определённо, не смогла бы объяснить, что она сделала после этого.
Она улыбнулась. Он был действительно очень симпатичный, даже в той дурацкой форме, которую ему выдали. Это был худенький парень лет семнадцати-восемнадцати, со светлыми песочными волосами и голубыми глазами, которые при виде неё широко раскрылись.
— Никогда раньше не видел голую девушку? – спросила Сара, медленно изгибаясь из стороны в сторону всем телом и покачивая грудью. Что с тобой, Сара?
— Ну… я видел нудистов… но никогда не видел таких, как вы, – ответил он. – К тому же, это мой первый рабочий день!
Сара покраснела. Это было неловко. Но было ещё что-то, что ей внезапно захотелось попробовать.
— Да, я нудистка… смотри внимательно, – пригласила она, несмотря на то, что внутри у неё всё кричало: Я сошла с ума, – твердила она себе. – Полностью.
Предоставив пареньку минуту насмотреться, она взяла из его рук пиццу.
— Подожди секунду, я принесу деньги, – сказала она поворачиваясь. Она понесла коробку на кухню, покачивая на ходу своей сногсшибательной голой попой.
Спустя мгновение она вернулась. Парень стоял в полном ошеломлении. Его глаза всё время скользили то вверх, то вниз по её телу.
— Это… С вас двенадцать долларов, – сказал он.
Сара, отсчитывая деньги, подошла совсем близко. Она подала ему десять и пять.
— Сдачу оставь, – подмигнула она ему, качнув грудью.
Парень широко улыбнулся:
— Спасибо!
Сара закрыла дверь, с шумом выпустив дыхание, которое она до этого сдерживала. Это было… это было…
Горячо!
Сара не могла понять. Она не хотела, чтобы это было взаправду. Но она действительно не могла больше этого отрицать. Быть голой, на виду у всех, когда люди видят её обнажённое тело – это было неописуемо. Но это была и самая большая сложность в её жизни, которая была не нужна ей, заставляла её мучиться.
Тем не менее, сейчас она была сильна возбуждена. Первым её желанием было кинуться в спальню и снять напряжение, но эти планы были нарушены Юкико, входящей их душа. Юкико появилась, обёрнутая вокруг тела розовым полотенцем.
— Я чувствую запах пиццы, – сказала она. – Прости, я верну тебе деньги.
— Не волнуйся, – ответила Сара. – Мой черёд.
Она улыбнулась, всё ещё ощущая покалывание между ног. Мой черёд.
Юкико удивила Сару, что не пошла в свою комнату. Вместо этого, она прямиком направилась к пицце, обёрнутая лишь полотенцем.
— Так вкусно пахнет, – сказала она. – Я слышала хорошие отзывы об этой пиццерии. К чёрту мою диету, оно того стоит!
Сара подавила зуд между ног, перенеся внимание на свой живот. Она принесла пару бумажных тарелок, выудила диетическую колу из холодильника и выставила всё это на стол.
— Разве ты не хочешь сначала переодеться? – спросила она Юкико, которая разрезала пиццу.
— В самом деле… – начала та. – Не возражаешь, если я сброшу это полотенце?
Сара немного растерялась от такого вопроса, но быстро согласилась:
— Нет, почему я должна быть против?
Юкико улыбнулась.
— Просто не была уверена, что не обижу настоящего нудиста.
— Ну, я думаю, что это было бы просто лицемерием.
— Ты потрясающая, Сара, – сказала Юкико. Мгновением позже, полотенце соскользнуло с неё, и Юкико забросила его на спинку стула. – А теперь давай попробуем.
Это был первый раз, когда Сара имела возможность хорошо рассмотреть тело Юкико – до сих пор, она лишь мельком видела её. Юкико была миниатюрной, типичной для азиатских девушек. У неё были короткие волосы и маленькая грудь B-размера с крошечными тёмными сосками. Волосы на лобке подстрижены в виде сердечка, что показалось Саре очень милым, когда она заметила это. У Юкико была немного спортивная фигура, что, впрочем, неудивительно для девушки, совершающей ежедневные пробежки. Сара старалась не смотреть слишком много, пока они уплетали пиццу, помня, какие чувства она испытывала, когда люди смотрели на неё. Но через несколько минут ей даже не пришлось сопротивляться – отсутствие одежды казалось абсолютно естественным. Не потому, что Сара перестала ощущать их наготу, просто это было то малое, что происходило между двумя друзьями.
— Так я полагаю, твоя работа движется не очень хорошо? – спросила Сара после первого куска.
— Ничего особенного, просто скучно, – ответила Юкико. – Я думаю в следующем семестре заняться чем-нибудь более интересным.
— Есть идеи?
— Не знаю ещё. Английский, может быть. И стать писательницей, – ответила Юкико. – Но я думаю, у меня ещё есть лето подумать, так что я не очень беспокоюсь об этом. А у тебя как?
Унизительно.
— Нормально. Не могу сказать, что занимаюсь чем-то очень важным, но для меня уже много просто быть там, общаться, смотреть. Я думаю, что один из адвокатов, Том, действительно обо мне хорошо думает, так что, надеюсь, он поможет мне в начале пути.
Две девушки продолжали болтать весь ужин и весь вечер о жизни, семьях, последних отношениях. Сара дивилась, как поздно Юкико осознала себя лесбиянкой. Она была явной гомосексуалисткой всё время, что себя помнила, но это случилось только на последнем курсе старшей школы. Сара, в свою очередь, рассказала ей о своём школьном опыте общения с мальчиками – который теперь выглядел поверхностным и гадким. У обоих девочек был кто-то за прошедший год, но не настолько серьёзно, чтобы отношения продолжались и в колледже.
Если бы кто-то сказал Саре несколько недель назад, что она будет рассказывать самые сокровенные факты своей жизни, лёжа голой с лесбиянкой, Сара бы посчитала его ненормальным. Но в этот вечер, она ощущала тепло, привязавшись к своей соседке по комнате, как к сестре. Их обоюдная нагота помогала открыться друг другу, обнажить душу, как обнажённую кожу. Хотя Сара и не раскрыла свой главный секрет о том, как она стала нудисткой, и что это заставляет её чувствовать, но она поделилась многим другим, гораздо больше, чем говорила Юкико раньше. А Юкико рассказала о себе, чего Сара не знала прежде.
Несмотря на всё, что случилось, Сара заснула этой ночью с улыбкой и лёгкой головой, счастливая, что у неё есть такая прекрасная подруга.
Пятница в фирме, насколько поняла Сара, проходит так же, как и в любой другой компании. Независимо от того, насколько обычно был заполнен офис, что происходило в течение недели, насколько напряжённо люди работали, практически все нашли уважительную причину уйти с работы к половине пятого. Так что Сара обнаружила, что доделывает остаток дел уже в полупустом офисе.
Это было по-настоящему неплохо. Конечно, ей бы тоже хотелось уйти пораньше… но было приятно поработать без чувства, что весь офис заглядывает ей через плечо. Не то, чтобы её плечи привлекали наибольшее внимание. Просто, это была уже её третья неделя работы, и она научилась ценить этот час раз в неделю относительного спокойствия.
Том явился раздражённый и прошёл прямо в свой кабинет. Сара знала, что он сегодня был на суде, и, судя по его виду, что-то было не так. Сара хотела не задевать его, но ей стало любопытно узнать, что случилось.
— Хэй, Том, – крикнула она, когда он проходил мимо.
— О, Сара, – сказал он, словно не заметив её.
— Что-то случилось?
Том вздохнул.
— Адвокат указал судье на некоторые формальности… В общем, она не принимает показания в их нынешней форме, мы должны всё переделать.
Сара была потрясена. Она занималась этим все последние недели.
— Все пятьсот?
Том посмотрел на неё и кивнул.
— Сара, я знаю, что задаю слишком много вопросов, но почему ты сидишь тут так поздно? Я собираюсь ещё пожечь свет этой ночью, и приложить к этому свою руку… и товарища. Не сомневайся, я позабочусь о сверхурочных. Если мы сделаем это сегодня, мне не нужно будет приходить сюда завтра… Я был бы сильно тебе обязан.
Сара посмотрела на часы. 4:45. Она немного поежилась, но согласилась.
Том улыбнулся.
— Спасибо.
Они вдвоём принялись за трудоемкую работу по переоформлению документов. Это было по-настоящему нелепо: судья потребовала, чтобы число, подпись и номер документа были на одних и тех же страницах. Том быстро сделал новый шаблон, соответствующий требованиям судьи, но нужно было скопировать на компьютере каждый файл и вставить его содержимое в новый шаблон, правильно заполнить поля, распечатать и отправить по электронной почте на повторное заверение. Это была механическая, рутинная работа, и её было ужасно много.
Когда они приступили к работе, офис был уже практически пуст. Том не просил остаться и помочь кого-то ещё. Это добавило загадочности Тому Мэтью, по крайней мере, для Сары – она была уверена, что Том попросил именно её, что бы провести с ней побольше времени. К его чести, он был абсолютно корректен и если выказывал уважительное отношение к Саре, то касательно её ума и рабочей этики. С другой стороны, он, несомненно, был одним из самых трудных «зрителей» всей компании, часто приглашая Сару в свой кабинет, вряд ли с намерением иным, чем просто полюбоваться ею. Хотя, когда он смотрел на неё, это было как-то иначе – не так, чтобы Сара менее ощущала это. У неё не было времени разобраться с этим, но она чувствовала, что в его взглядах нечто большее, чем просто разглядывание. Он словно погружался в задумчивость, скользя глазами по её телу. Она знала из офисных сплетен, что он был женат, но развёлся – он не носил кольцо и никогда не говорил об этом. Саре, в общем, он нравился – он был дружелюбен, добр, и никогда не вёл себя так, словно был чем-то лучше других. Это был прекрасный пример, в самом деле. Любой другой адвокат нагрузил бы этой работой стажёра, а сам бы отправился домой – но не Том. Он просто был… да, мужчина. А мужчинам нравятся голые женщины, как она полагала.
В течение первого часа они переделали 75 документов. Сара спохватилась, что уже довольно поздно и, извинившись, сказала, что ей нужно позвонить.
— Привет, Юкико, – сказала она в трубку.
— Привет, сладкая, – сипло ответила Юкико. – Итак, что на тебе одето?
— Слушай… Эй! – рассмеялась Сара.
— Ой, упс! Я подумала, что секс-линия.
— Брось, я на рабочей линии.
— Да, да… Что случилось?
— Я приду домой поздно вечером, не жди меня к ужину.
— Служебный роман?
— Только любовь к работе…
— Ха! Ну, следи за собой. Но завтрашний вечер мы оставляем для твоей матери?
— Да.
— Хорошо, не скучай!
Сара тихо застонала при упоминании о матери. Хоть они и сломали частично стену в последние пару недель, но Сара знала, что мама никогда не смирится полностью, что её дочь – нудистка. Тем не менее, она настояла, чтобы приехать и взять девочек на ужин в честь дней рождения Сары и Юкико (они родились с разницей всего в три дня). Саре было приятно, что мать так старается, старается уважать её, но она не могла не думать о её реакции во время последней встречи и боялась, что эта встреча окажется не лучше.
Но сейчас было не до завтра. Сегодня вечером была работа.
Сара заметила, что лоток принтера уже полон, и самое время очистить его и разобрать то, что они уже сделали. Она подошла к принтеру и наклонилась, чтобы собрать бумаги. И только тут она поняла, что она делает… Наклонившись в талии, она открывает прекрасный вид на себя сзади для Тома, который сидел всего в десяти футах. Она практически ощутила его глаза на своей голой округлой попке и половых губках, что стыдливо выглядывали между её ног. Мысль об этом бросила её в жар.
Сара, это работа! – ругала она себя, краснея от стыда.
Только она и Том… и она знала, что Тому очень интересно смотреть…
Она положила кипу бумаг на стол и принялась разбирать документы. Она стояла, расставив ноги чуть больше обычного, всё время осознавая, что её киска как раз на уровне глаз Тома. И она блестела от влаги отчасти перед страхом, что он заметит, отчасти в надежде на это.
Если он и заметил, то ничего не сказал… но она обратила внимание, что его работоспособность упала.
Когда Сара закончила, она взяла кипу, чтобы положить в шкаф, где все эти документы будут лежать до понедельника. Она поднялась на носочки, вытянувшись вверх, чтобы достать верхнюю полку и слегка изогнулась, как бы хвастаясь голыми бёдрами.
— Изумительно, – услышала Сара тихий голос Тома. Возможно, он даже сам не заметил, что сказал это.
Застеснявшись, но чувствуя прилив адреналина, Сара вернулась на свое место напротив Тома. Её грудь качнулась, когда она опускалась на стул.
Это продолжалось в течение двух часов. Сара делала всё возможное, чтобы привлечь внимание Тома к своему голому телу, поочерёдно ощущая то прилив стыда, то возбуждение во время работы. Она умела дразнить; этому она научилась ещё в школе, и имела совершенно точное представление, что именно мальчики не должны видеть. Но сейчас впервые она применяла свою технику обнажённой. Без одежды она не дразнила… она демонстрировала.
К девяти часам они сделали примерно две трети, и Сара была настолько возбуждена, что чувствовала, что может не выдержать в любой момент.
О, мой бог, что я делаю, – думала она. – Это глупо, Сара. Тебя уволят.
Влага проложила дорожку вниз по её ноге, но она не могла удержаться. Кроме того, нудисты, кажется, не имели права скрывать это? Не скромно после всего… они могли показывать тело как хотели, включая мастурбацию и секс в общественных местах. Не то, чтобы Сара когда-то делала; сама мысль об этом была оскорбительной.
— Том, мне нужно в дамскую комнату. Я вернусь, – сказала она и вышла из комнаты, покачивая бёдрами.
Таким образом, Сара могла бы мастурбировать прямо перед ним, если захочет, но сейчас она предпочла заняться этим в относительном уединении в душевой кабинке… что и сделала довольно быстро. Несколько часов дразня Тома, возбудили её, как никогда в жизни до этого, и она получила восхитительный оргазм всего за пару минут, лишь коснувшись клитора.
Мать Сары, затянутая в элегантное летнее платье, выглядела задумчиво, сидя за ресторанным столиком. Справа от неё сидела Юкико в брюках и лёгкой блузке. Обе женщины были одеты в соответствии с возвышенной атмосферой, царящей в ресторане. Сара сидела справа от Юкико, как раз напротив матери. Она сидела голая, испытывая неудобство от того, что её неприкрытая грудь нависала как раз над столом. Они встретились здесь несколько минут назад; это был первый раз, когда мать виделась с дочерью после того эмоционального вечера почти четыре недели назад.
Поводом для встречи послужило девятнадцатилетие Юкико и Сары, которое, фактически, ещё не наступило до следующего понедельника и четверга, соответственно.
Они сидели, храня неловкое молчание, изучая меню. Никто не хотел упоминать о «голом слоне» в комнате, предпочитая молчание риску новой вспышке эмоций.
Мать Сары первая нарушила тишину.
— И когда ты в итоге вернулась вчера домой?
Сара покраснела, вспомнив своё представление перед Томом последней ночью.
— Под утро, – ответила она.
— Я надеюсь, они заплатят тебе. И будь осторожна. Это не так безопасно для девушки, вроде тебя – гулять по городу поздно ночью, – сказала мама.
— Они заплатили. И Том потом отвёз меня домой, – сказала Сара. Она надеялась, что не оставила мокрого пятна на коже переднего сиденья.
— Тебе там нравится?
Сара почувствовала покалывание. О, боже! Не перед мамой!!
— Наверное. Это обычная бумажная работа, но люди в основном приятные и дружелюбные. Я много узнала о том, как вести дела, и, я думаю, что иметь хорошие знакомства не помешает в будущем, верно? Да, всё вполне хорошо, – объяснила Сара.
— А как Кира? Ты почти не упоминаешь её.
— Нормально. Я почти не вижусь с ней. Она в другой части офиса, – сказала Сара сухо.
Снова наступила неловкая пауза, которую нарушил подошедший к столику официант, готовый принять заказ. Юкико заказала грибы тортеллини, а Сара и её мать – пармижану с телятиной.
Сара извинилась, сказав, что ей нужно в туалет, опасаясь, как бы во время следующей паузы вновь не оказаться в неловком положении. Она поднялась, представ полностью перед матерью. Затем быстро покинула столик и пересекла ресторан. Все головы поворачивались ей вслед, пока она шла между столиками.
Она стояла перед зеркалом, глубоко дыша, глядя на себя – она немного воспользовалась косметикой и сделала причёску перед ужином, но это выглядело нелепо в сочетании с голой грудью. Она ходила обнажённой уже больше месяца, её тело было открыто всем… но находиться в таком виде под неодобрительным взглядом матери, было испытанием нового рода. Это был совсем другой вид стыда… она чувствовала себя маленькой девочкой, пойманной с поличным. Но с другой стороны, было очевидно, сколько усилий прилагала её мать, пытаясь отодвинуть в сторону свои личные эмоции, чтобы понять дочь, которую она безоговорочно любила. Это заставило Сару немного улыбнуться.
Она открыла воду, сполоснула лицо и руки. Если бы только я хотя бы могла назвать причину получше… – думала Сара. Теперь она постоянно чувствовала угрызения совести. Она уже видела несколько нудистов в офисе, и все они рассказывали примерно одинаковую историю – историю их личной борьбы и дискриминации, всё ради того, чтобы жить той жизнью, которая им подходит. Тем временем, Сара сидела здесь, вклинившись в их ряды, только для своей выгоды, страдая от унижения и стыда, чтобы воспользоваться преимуществами системы, призванной защитить этих людей. Кто знал, что существует так много различных видов стыда?
Ещё одна женщина вошла в дамскую комнату и бросила на Сару насмешливый взгляд, перед тем, как войти в кабинку. Сара никогда не могла предугадать реакцию женщин. Мужчины, как правило, любили смотреть – иногда они пытались это скрыть, но она уже повстречала одного, который возмутился присутствием рядом голой девушки. Но женщины, их реакцию предсказать было нельзя – тут было всё: презрение, ревность, безразличие, восхищение и даже то, что Сара никогда бы не ожидала, похотливые взгляды, не отличающиеся от мужских.
Сара взяла пару бумажных полотенец и вытерла руки. Затем прикоснулась салфеткой себе между ног, вытирая выступившую влагу. Она бы могла выйти и так, но это было последнее, что её матери следовало бы знать.
Она вернулась к столику, обнаружив, что её мать и Юкико, кажется, нашли общий язык. Они обсуждали последний фильм – это была достаточно безопасная тема, и они втроём поддерживали её, пока не принесли заказ.
Сара подняла глаза, чтобы поблагодарить официанта, но то, что она увидела, вызвало прилив крови к её лицу. В ресторан вошла ни кто иная, как Кира в сопровождении кого-то, кто, очевидно, был её парнем.
— Всё в порядке, Сара? – спросила мама, заметив её состояние.
— Да, – ответила Сара. – Просто голова закружилась. Всё прошло.
Сара немного сползла на стуле в слабой надежде, что Кира не заметит её. Конечно, будучи голой, шансов у неё не было – она лишь съела пару кусочков, когда Кира остановилась около них.
— Удивлена, что ты здесь, Пупырышки! – воскликнула Кира достаточно громко, чтобы привлечь внимание всех, находящихся в зале. – Тебе никто не сказал, что сюда принято приходить одетой?
— Привет, Кира, – сказала Сара, стараясь скрыть свой дискомфорт.
— О, Кира! – сказала её мать, догадавшись, кто это. – Мы как раз о вас говорили. Я не видела вас несколько лет, как вы?
— Почему же, миссис Мариано! Не так уж давно, не правда ли?
— Как работа, дорогая?
— О, великолепно… я люблю видеть та-ак много Сары.
Мать Сары, казалось, не замечала двойной смысл.
— Это хорошо! Я рада, что вы, две девочки, поладили.
— Ох, с моей стороны так невежливо! Я думаю, вы незнакомы с Дереком, – сказала Кира. Дерек был большим чернокожим мужчиной, который откровенно рассматривал Сару всё это время. К досаде Сары, Киру, очевидно, не беспокоило, что её бойфренд строит глазки обнажённой девушке.
— Как дела? – поинтересовалась Сара, стараясь быть вежливой.
Прежде, чем Дерек смог что-то ответить, Кира вмешалась:
— Не думаю, что Дерек раньше встречал настоящих нудистов, правда?
— Нет, не могу похвастаться, – ответил тот. – Это забавно.
— Жаль, что ничего не видно из-за стола, – прокомментировала Кира. – Обычно, она не прячется, – продолжала она объяснять Дереку.
Мать Сары покраснела почти так же, как и дочь, явно испытывая неудобство, что нагота Сары стала центром беседы. Но потом она удивила всех:
— Сара, ты не должна стесняться меня… если ты предпочитаешь, чтобы все тебя видели… Я знаю, что ты нудистка…
Мама, это не время для подыгрывания! Сара молча кричала, не в силах поверить.
— Я не хотела никого обидеть, – сказала она робко.
Кира с Дереком улыбнулись.
— О, Пупырышки, это круто, мы все здесь вполне терпимы, – сказала Кира. – Почему бы тебе не показать Дереку немного больше?
Этого не может быть, подумала Сара, закрывая глаза. Но когда она открыла их через мгновение, все оставались тут же, ожидая, что она сделает. Она была загнана в угол. Настоящая нудистка не стесняется этого… и она не могла допустить, чтобы кто-нибудь из присутствующих усомнился, что её желание стать нудисткой не было искренним. Она отодвинула стул, высвобождая ноги из-под стола, и повернулась, открывая Кире и Дереку вид на всё своё тело. Всякое возбуждение, которое она до этого испытывала, исчезло. Сейчас её злейший враг просто издевалась над ней. Это было неприкрытое унижение. Её голое тело стало частью обеденного шоу.
— Встань, в чём дело? – сказала Кира. – Я уверена, Дереку нравится смотреть, я не возражаю.
Дерек только улыбался, явно наслаждаясь происходящим. На лице Киры играла зловещая усмешка, как обычно, когда Сара её видела. Она знала, чего это стоило Саре, и заставлять её доставляло Кире ещё большее удовольствие. Садистская сука.
Сара сглотнула и медленно встала, собрав всю свою энергию, чтобы не краснеть и не смущаться. Минута прошла в полной тишине. Все смотрели на Сару, как она стояла, демонстрируя себя для Киры и её бойфренда, своей матери и всему залу. Юкико выглядела обеспокоенной, возможно, ощущая дискомфорт Сары. Мать Сары глядела несколько мгновений, а затем отвернулась, делая вид, что ищет что-то в сумочке. Кира просто смотрела Саре в глаза, очевидно смакуя её страх.
— Поразительное бесстыдство, – сказал Дерек. – Ты очень миленькая, но я в жизни не пойму, как можно жить голышом.
— Да уж, – сказала Кира. Наконец, казалось, ей было достаточно. – Ну, мы, пожалуй, пойдём, сядем. Приятно было видеть вас, миссис Мариано.
Сара быстро села, пряча ноги под столом, но ужин после этого не клеился, проходя большей частью в тишине. Сара снова чувствовала вину перед матерью, которая явно боролась с собой, пытаясь смириться с поведением дочери. Сара сосредоточилась на еде, делая самое серьёзное лицо, которое только могла, одновременно подавляя в себе желание разрыдаться. Она мучилась, что не могла этого сделать.
В конце ужина напряжение немного ослабло, и Юкико отчасти даже удалось возобновить какую-то беседу, когда официант собрал тарелки, и три женщины приступили к изучению десерта. Выбор предоставили Саре, как имениннице, и она предложила шоколадный торт.
Десерт принесли через несколько минут. На торте горела одна свечка. К счастью, в ресторане не было обычая исполнять песню в честь торжества, но даже просто свеча именинника привлекла внимания больше, чем Сара хотела.
— Счастливого Дня рождения даме в костюме именинницы, – сказал официант, опуская торт на стол.
Каламбур вызвал у матери Сары нервный смех.
— С Днем рождения, Сара, – сказала она искренне. – Загадай желание!
Сара посмотрела на цветную восковую свечу и маленькое пламя. Единственное, что она желала, это прикрыться, чтобы спрятаться от чужих глаз, от стеснения, которые теперь заняли так много места в её жизни… Она молча пожелала это и задула свечу.
Это никогда не сбудется, но девочка может мечтать.
Одетая лишь в улыбку и с бейджем не шее, обессиленная Сара пересекла вестибюль здания, радуясь передышке от постоянных взглядов в заполненном транспорте. Проходя мимо, она привычно поздоровалась с охранником Джимом, стараясь не думать о том, что он видит её на всех своих мониторах.
Было утро понедельника, и Сара чувствовала себя полусонной. Она была слишком расстроена и взвинчена после субботнего вечера, слишком эмоционально напряжённого ужина с матерью, чтобы заснуть. Полученное потрясение вызвало у неё на следующий день, в воскресенье, дремоту, в результате чего, она потом долго не могла заснуть ночью.
Сара как обычно вызвала лифт, двигаясь скорее машинально, чем осознанно, не в силах выбросить из головы клубок мыслей. В лифте она была одна, поднимаясь на третий этаж. Короткий момент уединённости. Она смотрела на своё искажённое отражение на металлической поверхности двери… подробностей видно не было, но отчётливо была видна фигура очень голой девушки.
Вы знаете, какой это кошмар, когда вы стоите перед большой аудиторией и понимаете, что вы голая? – думала Сара, мысленно рассказывая историю ни для кого, лишь себе. – Это – то, что я теперь. Всё время. Это как во сне.
Словно, чтобы подтвердить своё положение, Сара мысленно перенеслась обратно в школу. Праздничный вечер, её выпускной год. В то время, Кира была далёким воспоминанием. Сара поднялась от неловкой первокурсницы до самого верха школьной социальной пирамиды, и даже была королевой бала. Она встречалась с Сурех Шахом, хорошим индийским мальчиком, который был капитаном команды по плаванию и потом поступил в медицинскую школу. Он был милым.
А её платье! Оно было великолепно. Длинное, красное, потрясающее – оно облегало её фигуру и подчёркивало её красоту.
Только в этот раз платья не было. Сара смущённо сидела, одетая как сейчас, пока объявляли имя королевы – её имя. Она испуганно вскочила и шагнула на танцпол без ничего, только лишь в красных туфлях. И наступила мёртвая тишина… цок-цок-цок, процокали каблучки, когда она выходила в центр зала, становясь под лучи прожекторов, и демонстрируя перед всем классом своё обнажённое тело. В этот раз не было поздравлений, как это принято на коронации, не было аплодисментов и восторженных криков. Были только подавленные вздохи и широко открытые глаза, когда корону надевали на единственную голую девушку среди моря торжественно одетых…
Динь! Дверь лифта открылась, выбрасывая Сару из её полусна. Спустя мгновение, она уже забыла о нём.
Она продолжала свои ежедневные перемещения. Пройти через вестибюль. Поздороваться, когда необходимо. Постараться не задерживаться. Задержаться на кухне с чашечкой свежего кофе. М-м-м, кофе!.. Избежать этого озабоченного бухгалтера. Добраться до стола. Уныло посмотреть на небольшую кипу бумаг, которые ей оставили перебрать. Сказать «хэлло» другим стажёрам. Тома ещё нет… нужно запомнить, чтобы поздороваться позже.
Сара чуть было не забыла о маленьком шоу, которое она устроила Тому в пятницу ночью… но как только она подошла к своему столу, воспоминание стремительно вернулось и вспыхнуло в её голове. Она почувствовала новую волну смущения и покраснела. К счастью, никто не заметил, как вдруг покраснели её щёки, а, если и заметили, то из приличия никто ничего не сказал.
Сара продолжила слегка ошеломлённая. Она села; шершавая материя офисного стула коснулась её голой попы. Она включила монитор и начала разбирать оставленные ей документы. Формы, заполнения, ввод данных, сортировка… это было совершенно бессмысленное занятие, идеально подходящее для её утреннего состояния.
Она была настолько сосредоточена своим занятием, что даже не заметила Киру и Флер, стоящих рядом.
— Проснись, Пупырышки, – сказала Кира. – Ты что, спишь?
Сара неслышно застонала. По какой бы причине, Кира тут ни была, без сомнения, это не сулило ничего хорошего. И, очевидно, Флер являлась соучастницей Киры. Она откинулась на стуле, глядя на них, сознательно скрестив руки на груди.
— Простите… я не выспалась на выходных. И я очень занята…
Кира хмыкнула.
— Ну, мы просто хотели пожелать счастливого Дня рождения. Сегодня, верно?
— Да… спасибо…
— Мы приготовили тебе ко Дню рождения сюрприз, но ты должна потерпеть, прежде, чем увидишь, что это, – добавила Флер.
Обе девушки хихикнули и удалились. Это мило с их стороны, – подумала Сара, возвращаясь к работе. – Исключая присутствие Киры. Новое чувство страха заполнило её.
Сара не заметила, как прошло утро, мало-помалу просыпаясь в работе. Она проработала без обеда, и ко второй половине дня угроза Киры совсем забылась. Так что Сара была искренне удивлена, услышав в районе четырёх часов пение.
— С Днём рожденья тебя, – голоса шли, приближаясь от дальних кубиков. Сара подняла голову, и краска отхлынула от её лица.
— С Днём рожденья тебя, – голосов становилось всё больше, по мере того, как Кира шла от стойки через офис к её столу. Она держала торт с зажжённой свечой. – С Днём рождения, Сара, с Днём рожденья тебя!
Раздались редкие аплодисменты. Кира поставила торт на стол Сары, нечаянно погасив свечу.
— О, это не годится! – сказала Мариетта, одна из младших адвокатов и действительно приятная женщина. – Я принесу спички.
Мариетта убежала. Сару окружала толпа человек двадцать. Все смотрели на именинницу, доставляя её сильнейший дискомфорт.
— Ну, почему бы тебе не посмотреть подарки?
— Подарки? – сказала Сара недоверчиво.
— Конечно, – ответила Кира с недобрым блеском в глазах и поставила обёрнутую коробку перед Сарой.
— Гм… Спасибо, – сказала Сара.
— Ну, открывай! Мы знаем, ты не стесняешься!
Сара медленно открыла её, нервничая о том, что она там увидит и надеясь, что не Кира это подстроила, потому что все эти глаза сейчас смотрят на неё. Под оберточной бумагой была простая белая коробка. Она была подозрительно тяжёлая, и Сара совсем не ожидала найти то, что она увидела, заглянув внутрь.
Одежда.
Конкретно, это была юбка и короткий топ – одежда для клуба. Сара стояла и недоверчиво смотрела. Одежда. Было почти сверхъестественно ощущать её между пальцев, держать её; прикосновение материи стало почти чужим ощущением для её кожи. Ей так отчаянно захотелось одеть это, было даже больно, что она должна была просто положить всё это обратно.
Она подняла голову, постепенно осознавая хихиканье вокруг, особенно Киры.
— Твой гардероб выглядит немного неполным. Мы подумали, что ты могла бы воспользоваться этим!
Это вызвало всеобщий смех, как показалось Саре. В её голове вспыхнула та вечеринка в бассейне на первом курсе, когда Кира мастерски повернула всех против «пупырышков». Это было одно и то же во всём – все её сотрудники стояли вокруг неё и смеялись над ней – нудистка получает одежду на День рождения, одежду, которую никогда не наденет. Сара чувствовала унижение и беспомощность, вскипающую ярость против этой суки, которая находит удовольствие в её унижении.
— Попробуй это! – сказала Флер. – О, подождите, это здорово!
Новый взрыв смеха.
— По крайней мере, встань и дай нам представление, как это выглядит, – сказала Кира, продолжая смеяться.
Сара посмотрела вокруг. Все смотрели в ожидании. Сара встала.
Почему я подчиняюсь ей? – спрашивала она себя, пытаясь загнать в бутылку негативные эмоции, которые вот-вот готовы были вырваться на поверхность. Она встала, и все глаза устремились на её обнажённое, голое тело. Она не могла надеть топик, но она подняла его перед собой и показала всем. Прикрывшись на мгновение, она не почувствовала себя лучше – имитация с топиком лишь подчеркнула её наготу.
— Чёрт, а на ней неплохо смотрится, – сказал кто-то. – Жаль, что мы никогда не увидим.
— Эй, тут для неё есть ещё что-то! – крикнул кто-то.
— Что там? – спросил один из стажёров.
Сара посмотрела вниз и заметила, что одежда только лежала сверху. Она с любопытством заглянула под неё – там лежал длинный, розовый предмет, похожий на член. На неё обрушился удар, словно от тонны кирпичей: это был вибратор. Она чуть не задохнулась, поняв это.
— Не могу поверить, что ты не заметила самый главный подарок! – хохотала Флер. – Член!
Кира взяла вибратор и стала соблазнительно водить им перед Сарой.
— Мы подумали, что ты можешь попробовать его прямо здесь, не правда ли? – сказала она низким голосом. – Раз тебе совсем не стыдно, и всё такое… Нудисты не стесняются своего тела, верно?
Сара густо покраснела. Это было невозможно…
— Почему бы тебе не ввести его и дать немного поработать, Сара?
Кира даже не намекала. Это было на уме каждого мужчины в офисе, все стояли вокруг неё, в надежде, что она станет мастурбировать перед ними. Даже женщины смотрели с любопытством.
— Я… я…
Кира подтолкнула её:
— В чём дело? Ты настоящая нудистка или нет? Раздвигай ноги и начинай! Никто здесь не возражает.
Раздался одобрительный гул, в основном от мужчин.
Сара была готова взорваться. Или разрыдаться. Или воспламениться. Быть голой двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю – это одно. Но мастурбировать… самое интимное, что можно представить… это не для публики. Она не могла сделать это. Она стояла, застыв на месте – все её силы ушли на то, чтобы не трястись. Кто-то ещё что-то сказал. Она совсем ничего не слышала; она ушла в себя, в маленький мир, где была только она и вибратор. Пойманная в своём обмане, она не имела выбора, кроме как унизить своё достоинство, чтобы не открылась её хитрость. И всё же она не могла взять его – просто подумать об этом. Это было бы ниже любого уровня унижения и позора.
Она не знала, как долго сидела в оцепенении. Это не могло продолжаться долго – за это время ничего не произошло. Но у Сары было ощущение, что прошли дни.
Вернулась Мариэтта с новыми спичками для погасшей свечи.
— Время для именинной свечи! – кричала она, рассеивая момент.
Сара выпустила дыхание, не понимая, что у неё в руках. Она бросила вибратор в ящик стола, как раз, когда Мариетта зажгла свечу на торте.
— Загадай желание!
Сара с трудом задула. Раздались редкие аплодисменты, когда дым от свечи лениво поднялся в воздух. Мариетта понесла торт на кухню. Толпа начала расходиться.
Кира выглядела раздражённой, очевидно поняв, что момент с вибратором не удался, но оказалось, что у неё в рукаве припасено больше трюков. Она наклонилась и шепнула Саре:
— Какая жалость, что ты не сможешь одеть этот наряд… но я надеюсь, что ты пойдёшь в клуб с нами вечером. В честь твоего Дня рождения, конечно.
Сару еще немного трясло от того, что ей чуть не пришлось мастурбировать на глазах у всего офиса, но она быстро отреагировала на это предложение.
— Я не могу, – просто сказала она.
Кире не понравился такой ответ.
— Это позор, – сказала она холодно. – Я ненавижу, когда работники задают вопросы о твоём нудизме… не могу представить, что они сделают, если узнают, что ты просто пользуешься привилегиями нашей политики.
Сердце Сары замерло. Кира не посмеет, не посмеет! Но ледяной взгляд чёрной девушки сказал Саре, что Кира имела в виду. Кира доказала, что она собирается сделать жизнь Сары невыносимой если не одним, так другим способом. С одной стороны, Сара получила эту работу и не могла позволить Кире разрушить её… С другой стороны, сдаться сейчас – означало дать подтверждение Кире, что её угроза жизнеспособна.
Оказавшись между молотом и наковальней, Сара выбрала меньшее зло. С натянутой улыбкой она сказала:
— Конечно, Кира. Я приду.
Поведение Киры изменилось мгновенно. Она озарилась яркой улыбкой, хотя её глаза всё ещё смотрели зло.
— Отлично, Пупырышки! Увидимся в десять в Ruck.
Мариэтта вернулась с тортом, теперь аккуратно разрезанного на дюжину кусочков. Сара смотрела на свечу, которая наполовину оплавилась и лежала на маленькой ножке у края тарелки. Два дня назад Сара пожелала расстаться с наготой. Сегодня она просила защиты.
Сара стояли в очереди перед Ruck с Кирой и Флер, ожидая, когда вышибалы пропустят их в клуб. Она не могла поверить, что она здесь… и не хотела думать о тех унижениях, которые её ждут, когда они попадут внутрь. Единственной радостью было то, что Юкико решила присоединиться к ней; она выглядела удивлённой, что Сара предложила ей, но с удовольствием пошла.
Кроме всего прочего, просто стоять здесь было достаточно тяжело. Все вокруг были сексуально одеты – в обтягивающих, соблазнительных, открытых нарядах. Но только Сара была открыта полностью. Что ещё хуже, что ночь выдалась необычно прохладной для конца июня, и тело Сары реагировало соответственно. Её соски торчали, а кожа покрылась мурашками. Она привлекала даже больше внимания, чем обычно – она знала, что каждый одинокий мужчина в этой очереди внимательно её рассматривает, в надежде подцепить в конце вечера. И – почему нет? Она здесь была, кроме всего прочего, одинокой девушкой демонстрирующей себя для предложения, даже если она и не собиралась ничего предлагать. Но она чувствовала возбуждение даже просто только от того, что на неё смотрели. А учитывая то, как реагировало её тело, ей было трудно спорить с собой на этот счёт.
Наконец, их очередь подошла, и бритый наголо, мускулистый вышибала осмотрел их. Его глаза особенно долго задержались на Саре. Они показали свои удостоверения. Саре и Юкико прикрепили ленточки «моложе 21», прежде чем впустить внутрь.
Оглушительная техно-музыка ударила Саре в уши, едва они вошли. Клуб был довольно большим. Он располагался вблизи пирса и был переоборудован со склада. Большая его часть была отведена под открытую танцевальную площадку. Также было возвышение для ди-джея, клетки, мостки, бар и несколько диванов в углу. В клубе уже было больше сотни человек. Сара сразу поняла, что голой была только она.
Кира взяла Сару за запястье и повела в середину зала, где они начали танцевать. Довольно скоро Юкико потерялась среди танцуюших. Флер также исчезла из виду. Кира держалась как можно ближе к Саре, постоянно сталкиваясь с танцующими, по-видимому, подстрекая Сару делать то же самое.
Сара сначала держалась на некотором расстоянии от других людей, но в остальном старалась влиться в танец. Она ещё чувствовала себя слишком скованно, чтобы позволить себе расслабиться – её движения оставались неловкими и принуждёнными. Когда она последний раз была на дискотеке, её наряд не отличался от остальных; сегодня она не могла перестать думать о каждом изгибе, каждом повороте и каждом движении своего обнажённого тела, как бы приглашая всех смотреть… или большее, чем смотреть.
Очень скоро все на дискотеке заметили голую девушку в центре зала. Большинство парней расценило поведение Сары как приглашение к действию. Они толкали её, терлись и хватали руками к удовольствию Киры. Сара пыталась отбиваться от них, но быстро поняла тщетность попыток прекратить это. Едва ей удавалось стряхнуть одного, как другой хватал её и начинал тереться пахом об её задницу или прижиматься телом к её груди. Это было совершенно унизительно и грязно.
И она вышла из круга. Проклятье, подумала она, стряхивая очередного парня, желавшего залезть ей в трусики. Не то, чтобы у неё вообще были какие-то трусики.
На дискотеке было очень жарко, отчасти из-за толчеи танцующих. Пот помогал скрыть другую влагу, которая выделялась из неё. Но была ещё одна проблема, доставлявшая Саре неудобство. Пот стекал по её телу, не впитываемый одеждой. Она чувствовала себя вульгарной, но ничто так не привлекало внимания, как её тело, сияющее под лучами огней.
Наконец, не в состоянии больше выдержать, Сара извинилась, чтобы найти воды. Юкико последовала за ней; Киры, к счастью, нигде не было видно.
— Ты в порядке? – спросила Юкико, когда они достигли бара, где они, наконец, смогли слышать друг друга сквозь музыку.
— Да, нормально. Просто устала, думаю, – ответила Сара, хотя ей было неприятно врать подруге. Ей очень хотелось сказать правду, что это была не её идея, и как она себя несчастно чувствует тут, перед всеми. Но она знала, что не могла.
— Ты выглядела там такой горячей, – сказала Юкико в качестве поощрения. Сара слабо улыбнулась.
Две девушки сидели так в течение песни, пока Сара потягивала воду из бутылки. Юкико была настолько внимательна, что села между Сарой и остальными, кто мог попытаться приставать к ней, давая Саре некоторое время, чтобы подумать. Сара не могла поверить, что позволила втянуть себя в такую ситуацию – она одновременно стеснялась и была уже возбуждена, танцуя обнажённой в месте, пропитанной от стены к стене сексуальностью, полностью в руках девушки, которая больше всего хотела её унижения. Её эмоции мчались, словно по американским горкам.
— Что ты скажешь, если мы ещё раз потанцуем, а потом уйдём, раз ты устала? Я уверена, твои подруги поймут, – предложила Юкико, легонько касаясь Сары.
Саре совсем не хотелось танцевать, но она согласилась с Юкико. Они вернулись на танцпол, как раз, когда музыка заиграла медленнее. Это располагало их обоих к более тесному танцу. К удивлению Сары, ей было гораздо приятнее танцевать с Юкико, чем с любым из парней, кто хватал её раньше. Две девушки попали в ритм друг друга, и движения Сары стали более естественными и плавными, чем прежде.
Через несколько минут танец закончился, и девушки остановились. Сара уже хотела предложить уйти, когда из динамиков раздался голос ди-джея:
— Мне сказали, что у нас сегодня есть именинница!
Внезапно Сару осветил яркий и горячий луч прожектора. Все глаза обратились на неё.
— Давайте посмотрим, сможем ли мы попросить её потанцевать для нас в клетке!
Сара почти испугались. Клетка висела в нескольких футах от пола, и была достаточно велика для одного человека… Из неё был виден весь клуб, но и она была на виду у всех. Она не могла это сделать, и это было то, что устроила Кира, как раз появившаяся из толпы.
— Делай это, Пупырышки, – всё, что она сказала.
Сара отчаянно посмотрела на выход, но её уже подхватила толпа зрителей, подталкивая к клетке. Она чувствовала чьи-то руки на своей заднице, пока влезала внутрь. Пока она пыталась разобраться, приятно ей это или нет, дверь за ней защёлкнулась, запирая внутри. Так Сара обнаружила себя голой, на виду всей дискотеки, полной сексуально озабоченной молодёжи и тинэйджеров, запертой в клетке, как животное. Голая, как животное.
Заиграла музыка – громко и быстро. Она слишком паниковала, чтобы соображать, она даже не была уверена, что дышит. И она сделала единственное, что могла сделать: дала телу двигаться инстинктивно, даже не смея думать о том, где она и что делает.
Сара танцевала.
Её бёдра вращались, руки пересеклись крест-накрест и поднялись в стороны. Соски торчали. Она закинула руки за голову и развела бёдра, покачивая ими для зрителей. Её огромной аудитории. Она сделала выпад, повернулась и двигалась абсолютно непринуждённо. Сердце её колотилось, она дышала тяжело, словно задыхаясь. Все глаза были устремлены на неё без единого исключения. Сотни присутствующих смотрели на её извивающееся обнажённое тело. На раскачивающуюся грудь. На ёрзающую задницу. Каждое движение ног. Они кончали от нее.
И – святое дерьмо! – она кончала от них.
Темп изменился, став ещё быстрее. Сара вцепилась в прутья клетки, сильно наклонилась, выставив зад и демонстрируя свою мокрую промежность. Ничего больше не имело значения. Музыка питала её. Музыка, отражаясь от стен, проникала сквозь основание клетки, через металлические прутья, которые Сара крепко сжимала, через всё её тело. Она никогда не испытывала ничего подобного – это было невероятно и страшно одновременно. Она была парализована, но не могла остановиться.
А потом мир взорвался.
Когда Сара пришла в себя, она стояла на коленях, тяжело дыша, и истекая потом. Она с трудом разжала руки, вцепившиеся в прутья решётки и, пошатываясь, спустилась через открытую дверь вниз, присоединяясь к толпе. И только сейчас её поразило: она только что имела оргазм перед сотнями людей. Она чувствовала растерянность, похоть, отвращение, слабость. Волны унижения одна за другой накатывали на неё, подобных которым она никогда не испытывала раньше.
Она споткнулась, Юкико подхватила ее. Она не знала, откуда появилась её подруга, но была рада.
— Пойдем, – выдохнула Сара, и они вместе вышли из клуба.
Они взяли такси домой. Юкико, казалось, понимала, что с Сарой что-то не в порядке, но не знала, что сказать.
— Ну, спасибо за, что ты со своей подругой пригласили меня, – сказала Юкико, когда они вернулись домой.
Сара смогла только ответить на это:
— Она мне не подруга.
В течение следующих двух недель, дела Сары, казалось, катились под гору. Теперь она редко видела Тома в офисе, и расстояние между ними как бы увеличилось. Сара гадала, не потерял ли Том уважение к ней после тех нескольких часов представления, которое она для него устроила. Она выглядела тогда, как голая шлюха. Остальные работники также не проявляли к ней особого дружелюбия. Некоторые из них были действительно неплохими людьми, но подавляющее большинство, глядя на неё, видели только голую женщину, которую приятно разглядывать. Не было никого, кто ценил бы её как личность, которой, быть может, неудобно от внимания подобного рода.
С Кирой, тем временем, всё становилось только хуже. После того, как Сара продемонстрировала свою покорность, Кира взяла верх. Она всё больше дразнила и изводила её. К счастью, казалось, она не была заинтересована в том, чтобы Сару уволили, но, используя свою угрозу как козырь, она вынуждала Сару на всё более изощрённые поступки. Соблазнение сексуальностью была игра, в которой обе девушки отлично разбирались, и это было именно то, чего Кира добивалась от Сары. Она часто спускалась к Саре с новой «идеей», придуманной ею, чтобы лишний раз выставить её на посмешище перед как можно большим количеством людей – клиентами, сотрудниками, коллегами, кем угодно, кто зайдёт в офис. По крайней мере, Сара была рада, что Кира ничего не устраивала ей после работы, и то, очевидно, лишь потому, что та не была заинтересована, как и в школе, в совместном времяпрепровождении. Но все эти мелкие издевательства Киры, которые она устраивала ей в офисе, были достаточны, чтобы сделать её жизнь невыносимой. Одно дело ходить голой, а другое – щеголять голой. Кира понимала разницу и использовала её при любой возможности.
Сара, в свою очередь, никогда не чувствовала большей ненависти по отношению к Кире, но у неё не было никакого выбора, кроме как изображать из себя нудистку… улыбаться и не пытаться прикрываться, не показывая при этом, как ужасно она себя ощущает. Если бы открылась настоящая причина, по которой она была голой, то всё, что она вынесла, оказалось бы напрасным.
Унижение, которое она испытала в танцевальном клубе в день своего рождения, по крайней мере, обуздало её порывы к эксгибиционизму, и она с тех пор сдерживалась. Она не стремилась больше к сексуальному возбуждению на публике; одного раза было достаточно. Но оборотной стороной явилось то, что она стала испытывать ещё большую робость и стеснение просто находиться голышом при всех, а Кира не упускала возможность напомнить ей об этом.
Одновременно, она пыталась исправить непростые отношения со своими родителями, особенно с матерью. Прошлой ночью они долго говорили по телефону, и мать, казалось, идёт на уступки. Сара ненавидела, что ей приходится лгать, но что ей оставалось делать? Вся её жизнь теперь была ложью.
Лишь одно хорошее оставалось в её жизни за последнее время – Юкико, которая по-прежнему была ей хорошим другом. Странно, но Юкико теперь почти не одевалась дома. Она не могла открыто выйти на улицу, как Сара, но, тем не менее, Сара ценила и это. Это позволяло не чувствовать себя такой одинокой, такой ненормальной. Их общая квартира стала для неё убежищем – единственным местом в мире, где она не ощущала свою наготу.
Таковы были её мысли утром в пятницу, когда в офис вошла ещё одна голая женщина. Это было не так уж необычно. С тех пор, как Сара начала здесь работать, ей пришлось повидать немало нудистов в фирме. Все они имели иски против S-Mart. Большинство из них были приятно удивлены, увидев Сару, проявляли к ней интерес и останавливались немного поговорить. Всякий раз Сара испытывала чувство вины; рядом с настоящими нудистами она чувствовала себя обманщицей.
Эта необычная нудистка была необычайно красива – платиновые светлые волосы, тугая грудь с маленькими, невероятно розовыми сосками со смуглыми ореолами, длинные ноги и гладко подбритая киска между ними – всё просто кричало о совершенстве. И, в отличие от других нудистов, ранее бывавших в офисе, она появилась в атмосфере достоинства, особого класса. Прекрасно уложенные волосы, маникюр, ухоженные ноги, дорогие украшения… Даже Сара была потрясена её видом, не в силах оторвать взгляд.
Женщина сразу направилась к Саре, что было слегка неожиданно.
— Вы, должно быть, Сара Мариано?
Сара очень удивилась и слегка растерялась.
— Да… Здравствуйте, – ответила она.
— Я Лиза… жена Тома Мэтью, – сказала голая женщина. – Прошу прощения за мой визит, но я хотела бы поговорить с вами. Не согласитесь ли присоединиться к нам с Томом на ланче?
Сара находилась в смятении. Жена Тома была нудисткой? Она вдруг ощутила невероятную вину за ту ночь, когда они были с Томом в офисе – что Лиза подумает о ней? Тем не менее, она кивнула в знак согласия, отложила в сторону работу и встала.
Они прошли через офис к лифту. Беспокойство Сары росло с каждым шагом. Она отчаянно пыталась вспомнить всё, что слышала о жене Тома. За те несколько недель, что они вместе работали, он ни разу даже не намекал, что та тоже нудистка. Том вообще об этом ничего не говорил, правда, она и не спрашивала. Она слышала, что они разведены, только и всего. Она терялась в догадках, почему вдруг сегодня Лиза проявила к ней интерес.
Мысли метались в её голове пока они проходили через вестибюль, как вдруг Лиза снова заговорила:
— Я… Я хотела бы поблагодарить тебя за спасение нашего брака.
Сара полностью растерялась:
— Каким образом?..
Две обнажённые женщины вышли на улицу. Сара немедленно ощутила своё обычное состояние, которое она испытывала, находясь на улице голой. Она изо всех сил старалась подавить его, сосредоточившись, вместо этого, на удовольствии от тепла солнечного света на своей открытой груди и на преимуществе быть голышом на палящей июльской жаре. Тем не менее, две обнажённые женщины привлекли внимание в четыре раза больше, и Сара остро почувствовала это, пока они шли по оживлённой улице.
— Не каждому из нас повезло понять прелесть нудизма в раннем возрасте, Сара, – начала Лиза, когда они остановились у светофора. Водитель одной из машин открыто смотрел не них. – Я зарегистрировалась всего четыре месяца назад.
Меньше, чем я, – подумала Сара. Они перешли на другую сторону улицы, прошли ещё квартал, миновали группу подростков, которые снимали их на мобильные телефоны. Сара надеялась, что никто не заметил, как она покраснела, когда её фотографировали. Лиза, в отличие от неё, улыбнулась им, на мгновение кокетливо изогнувшись для фото.
Лиза продолжила:
— За десять лет нашей жизни, Том был единственным человеком, который видел меня обнажённой. Всё изменилось в один день в спортзале. После занятий я всегда проводила немного времени в сауне. Я оборачивалась лишь полотенцем, и за два года не испытывала никаких проблем. Но однажды в феврале прошлого года я стала жертвой проделки подростков. Мальчишка схватил моё полотенце и убежал. Я, не подумав, бросилась за ним. Я пробежала голая мимо бассейна и вбежала в спортзал, где и застыла, осознав, что я делаю. Все смотрели на меня. Я просто замерла.
Лиза замолчала. Они перешли ещё одну улицу и вошли в парк. Вместо оживлённой улицы кругом были деревья, скамейки и открытые поля газонов, на которых подростки играли во фрисби. Сара была поражена явной уверенности Лизы, с которой та шла, совершенно не стесняясь своей наготы. Едва различимый язык тел двух обнажённых женщин не мог быть более различным. Сара остро чувствовала на себе бесчисленные косые взгляды и, сжавшись, старалась привлекать как можно меньше внимания. Лиза, наоборот, гордо шла, не скрывая от зрителей ни грудь, ни зад, ни ноги, ни всё остальное, что привлекало их внимание. Глядя на Лизу, Сара ощутила знакомое покалывание между ног. Сара поймала себя на мысли, что хотела бы быть хоть немного похожей на неё… но быстро подавила это желание. Ей не хотелось бы ещё одного такого представления, как недавно на дискотеке.
— Давай посидим тут. Всё равно, Том не ожидает нас так быстро, – предложила Лиза, усаживаясь на лавку. Сара смотрела с удивлением – и, возможно, с завистью – как Лиза себя ведёт. Лиза сидела, раздвинув ноги, являя всем прекрасный вид на свою совершенно гладкую и открытую киску. Она откинулась назад и раскинула руки на спинке скамейки, открывая всё своё тело любому, кто мог её сейчас видеть. Лиза явно совсем не стеснялась находиться голой в публичном месте.
В отличие от неё, Сара села, сразу положив ногу на ногу и положив одну руку так, чтобы хоть частично прикрыть грудь. Она постаралась сделать это так, чтобы это не было явно заметно. Она всё же постоянно стеснялась своего неприкрытого тела.
Лиза продолжила свою историю.
— В любом случае, было забавно… но, вспоминая об этом через пару дней, это уже не выглядело так стыдно и даже… да, быть голой, как в тот раз, было не так уж плохо, и это разожгло моё любопытство. Сначала я решила, что я чокнулась. Но я попробовала походить голышом ещё – для начала по дому, когда никого не было. Это было возбуждающе. Я не могу описать это словами, но ты знаешь, что я имею в виду, верно?
— Конечно, – солгала Сара.
— Это было примерно тогда, когда дело с S-Mart только начиналось. Том рассказал мне об этом однажды ночью, и меня словно ударило: я – нудистка. Я никогда раньше этого не понимала, но сейчас у меня не было сомнений. Я знала, какой я должна быть – голой, бесстыдной, гордиться своим телом. Нет никаких причин, почему я должна скрываться.
Лиза вздохнула, словно вспоминая что-то хорошее. Сара почувствовала себя несколько неловко, не в состоянии разделить восторг Лизы. До того, как она зарегистрировалась, она никогда не испытывала желания быть голой, кроме как в душе.
— Но я должна была быть уверена. Поэтому я вернулась в тренажёрный зал на следующей неделе. Я была вся на нервах, – рассмеялась Лиза. – Но я убедила себя потерять полотенце ещё раз. Я прошла из сауны через зал в раздевалку без ничего, кроме улыбки. Люди выглядели шокированными, они смотрели, они не могли поверить… но это было просто замечательно! Я решилась и, вернувшись домой, сразу зарегистрировалась. Я не ношу одежду с тех пор!
— Но вы сказали, что я спасла ваш брак?
— Да ну… дело в том… Я всё это сделала, не сказав Тому… Он очень удивился, когда пришёл домой и увидел, что я голая и безо всякой одежды. Я попыталась объяснить ему… но у меня не совсем получилось. Думаю, что одно дело – представлять себе это или, скажем, работать с голыми людьми как адвокат, и совсем другое – когда речь заходит о твоей жене. Он просто не мог понять, зачем мне нужно, чтобы все меня видели голой, если только я не какая-нибудь шлюха. Он ушёл от меня той ночью.
— Мне очень жаль, – сказала Сара, не зная, что сказать.
— А потом он встретил вас, Сара! – воскликнула Лиза. – Я думаю, что узнав вас, он изменил своё отношение к нудистам. На прошлой неделе он только и говорил, какая вы удивительная девушка, и как непринуждённо вы себя ведёте, совершенно невинно. И как он, наконец, понял, что нудисты не делают ничего плохого… Это люди, которые выглядят так, как хотят выглядеть. И я думаю, он посмотрел на меня другими глазами, увидел, какая я есть. И я хочу поблагодарить вас за это.
Они посидели ещё минуту, пока Сара поняла услышанное. Ей было немного лестно, хотя она и была ошеломлена. Она не представляла, что заставило Тома изменить своё мнение. Всё это время она считала его обычным мужчиной, как все остальные, который просто смотрит на неё, как на голую женщину. Сара посмотрела на себя – голая кожа, которую она не могла прикрыть уже два месяца. Другие люди смотрели на неё и видели просто нудистку. Она потратила так много усилий, пытаясь точно соответствовать этому образу, и была немного удивлена, каким образом это могло быть воспринято.
Лиза сидела молча, впитывая солнечные лучи, не замечая или просто игнорируя, что кто-нибудь мог её видеть. Раскинувшись, полностью открытая, она глубоко дышала. Руки её двигались вдоль тела, массируя подставленную солнцу грудь и покручивая соски. Саре даже неудобно было смотреть на неё – она просто не могла понять, как Лиза могла это делать, не испытывая ни малейшего унижения от такого поведения.
Против её воли, воспоминания о том ощущении на дискотеке, которое Сара испытала несколько недель назад, вернулось. Она вновь испытала укол ревности к Лизе. Том, возможно, смотрел на Сару, как на пример, но Лиза была явно лучше. Она была намного увереннее в своём нудизме, чем Сара даже надеялась быть когда-либо. Лиза явно не нуждалась в каких-либо оправданиях, чтобы появляться на публике – она совершенно не стеснялась и была беззаботна, какой и должна быть нудистка.
Наконец Лиза сказала:
— Ну что же, может быть займёмся ланчем? Том, вероятно, уже ждет.
Ресторан оказался на улице с другой стороны парка, и Том действительно уже ждал их там.
— Здравствуйте, милые дамы! – приветствовал их Том, подставляя стул сначала жене, а потом Саре.
Саре не очень хотелось сидеть на улице, где на неё, безусловно, будут таращиться все прохожие, но она вдруг почувствовала необходимость оставаться примером нудистки ради Тома и Лизы. Они негромко переговаривались, изучая меню, и Сара пыталась не замечать проходящих мимо пешеходов. И всё же, она с радостью надела солнцезащитные очки, хотя это было всё, что она могла надеть. Пару минут спустя официант принял их заказ, не отрывая всё это время глаз от Лизы. Сара не могла решить, что она больше чувствует – облегчение или досаду. Она так сильно страдала от чрезмерного внимания к своему телу, что была в замешательстве, когда этого не произошло.
Обед фактически превратился в приятный выход для Сары. Они говорили о работе, а также о школе, о планах Сары на будущее и о множестве других вещей. Это был первый раз, когда она видела Тома не на работе. Здесь он выглядел более естественно и более дружелюбно, чем обычно. Хотя присутствие Лизы отодвигало Сару на второй план… Он больше смотрел на грудь своей жены, чем на грудь Сары. Лиза, очевидно, не имела ничего против, если Том смотрел на них обеих, и всё же Сара испытывала уколы ревности от того внимания, которое получает Лиза.
Не то, чтобы она не испытывала недостаточно внимания со стороны прохожих. Каждый их них подолгу задерживался взглядом на двух голых женщинах. Кое-кто даже останавливался. Лиза почти не обращала на них внимания, а Сара уже чувствовала знакомое возбуждение в низу живота, пока ела салат. По примеру Лизы, она слегка выпрямилась, приподняв грудь, и немного отодвинула стул, обнажив ноги для людей на улице – как раз в тот момент, когда кто-то их сфотографировал, заставив её покраснеть. Между разговором и едой она подглядывала, как много людей на них смотрит, испытывая при этом смесь волнения и смущения, одновременно возбуждаясь.
Удивительно, но склонность Сары к эксгибиционизму перевешивала. Лиза сидела, выставив грудь и раздвинув ноги в течение всего обеда. Благодаря красоте, с которой Сара не могла соперничать, и её языку тела, Лиза получала львиную долю внимания от прохожих. А в конце обеда Сара просто застыла в изумлении, когда левая рука Лизы скользнула между ног, и она начала вводить в себя палец, не прерывая разговора. Она, фактически, мастурбировала. При всех! Она вела себя так, словно это было самой естественной вещью в мире. На тротуаре собралась небольшая толпа, чтобы посмотреть на это. Сара в это время пыталась ответить на вопрос о курсах, которые у неё будут в следующем семестре, не в состоянии поверить в происходящее. Спустя несколько минут, глаза Лизы заволокло поволокой, а по её телу пробежала дрожь. Она, очевидно, испытала небольшой оргазм.
Сара сильно покраснела, но в то же время тоже ощутила слишком сильное возбуждение, чтобы игнорировать его. Она вежливо извинилась за столиком, но Лиза всё же заметила влажный блеск у неё между ног. Две женщины подмигнули друг другу, и Сара направилась в туалет.
Надёжно заперев дверцу в кабинке, Сара закрыла глаза и представила, что она сидит за столиком и мастурбирует, как Лиза, без всякого стыда. Мысленной картинки было достаточно, чтобы её щёки стали малиновыми от смущения… но это только усилило её оргазм.
Немного ошеломлённая, Сара бродила по залу общежития, пытаясь найти дорогу обратно к вестибюлю. Её родители оставили её несколько часов назад, и она впервые испытывала смешанное чувство свободы, волнения и страха, перед самостоятельной жизнью. Это был первый день, и её беспокоило чувство неопределённости относительно себя самой, голой, за сто миль от дома.
Голой?
На мгновение это показалось странным. Но Сара посмотрела на себя и убедилась, что она была голая. Почему бы ей и не быть голой?
Сара обернулась, войдя в вестибюль. Она на мгновение остановилась, давая всем возможность её заметить. Ей нравилось так демонстрировать своё тело. Тут уже было много людей, и RA развернула деятельность, помогая ученикам познакомиться друг с другом и обрести друзей. Сара собиралась присоединиться к ним – в школе она была очень популярна, и предполагала, что её популярность не изменит ей и в колледже. Нетрудно было заметить, что нудисткой быть проще; все парни немедленно проявили к ней интерес.
Она подошла к столу и написала: "Сара" на табличке с текстом "HELLO! Меня зовут ____", и приклеила её на голую грудь. Она стала ходить по вестибюлю и знакомиться. На неё все смотрели, но её это не беспокоило. Она не стеснялась своего тела и испытывала гордость, что людям нравится смотреть на неё. Она держалась уверенно, не скрывая своего тела перед сокурсниками, подходя к каждому.
После очередной мини-игры, к Саре подошла азиатская девушка, которая представилась Юкико. Сара тоже тепло её приветствовала.
— У тебя великолепная грудь, – сказала Юкико.
— Спасибо, – сказала Сара, выставляя её чуть сильнее, чтобы Юкико могла оценить получше.
— Можно потрогать? – спросила Юкико.
— Конечно, – ответила Сара. Она втайне надеялась, что Юкико попросит об этом. Правда, японка была не голая, но очень сексуальная.
Юкико протянула руку и начала ласкать грудь Сары. Её прикосновения отзывались, словно электричеством. Дыхание Сары сорвалось. Ласки Юкико были очень умелы, и волны удовольствия прокатывались по всему её обнажённому телу. Киска Сары уже намокла за день, но сейчас, в то время, когда пальцы Юкико дотрагивались до её сосков, она чувствовала приближение оргазма.
Они находились в комнате Сары. Она не помнила, как они здесь оказались. Это не имело значения. Её влечение к этой сексуальной азиатке всё возрастало. Она стала целовать Юкико, и та отвечала ей. Вместе они оказались на незастеленной кровати…
Солнечный луч коснулся глаз Сары. Она моргнула, но он не исчезал. Она повернулась и испуганно поняла, что Юкико тут нет. Это был просто сон. Конечно, это был сон.
Более или менее, сон был похож на её настоящий первый день. По крайней мере, встреча и знакомство в вестибюле. Но она не была голая в её первый школьный день выпускного года, так получилось во сне. К тому же, она вряд ли разговаривала в первый день с Юкико – это случилось позже, когда они подружились во время семестра. Однако их отношения не были особенно тесными, пока Сара в конце года не стала нудисткой, и они не переехали в одну квартиру. Всё это она вспомнила перед тем, как окончательно проснуться… И Сара, безусловно, никогда не испытывала влечения к Юкико.
Она взглянула на будильник у изголовья. Было около девяти утра, понедельник, 4 июля – и единственный праздничный день за всё лето. Она повалялась в постели ещё немного, а затем встала, чтобы смыть остаток сна под душем. Необычный сон уже улетучился из памяти.
Сара приготовила на завтрак корнфлекс. Скучая, побродила немного по квартире. Юкико уехала домой навестить родителей, оставив Сару одну на весь долгий уикенд. Она провела два дня в одиночестве, глядя телевизор, читая и размышляя о том, о сём. Вообще-то она рада была побыть в одиночестве, но в это утро в ней играл чертёнок. Голая или нет, она была очень общительной девушкой и столь длительное затворничество ей надоело.
Сара посмотрела в окно. Яркий, солнечный, жаркий день. «Ты тоже можешь выйти, Сара, – сказала она себе. – Это не значит, что если ты не можешь появиться на улице одетой, то надо совсем этого избегать. Смотри, ты уже разговариваешь сама с собой».
Конечно, сказать – это одно, но нагота на публике всё ещё вызывала у неё тревогу, а сказать, что она стеснялась – не сказать ничего. Она опять вспомнила Лизу, и как та себя вела – совершенно открыто, совершенно уверенно. Сара провела весь уикенд, настраивая себя: не бояться, что другие люди на неё смотрят. Отчасти из-за того, что это бы сделало её жизнь проще, отчасти – что это её всё больше возбуждало. В своих последних фантазиях она представляла себя в разных сексуальных сценах при большом количестве людей. Это было не её, и она знала это. «Ты не нудистка, Сара, – снова сказала она сама себе. – Даже если ты одеваешься, как они».
Она раздумывала ещё час, в основном валяясь на диване и глядя в потолок, пытаясь побороть скуку. Её мысли опять вернулись прогулке, но оставалась одна проблема – она не могла решить, куда ей пойти. К сожалению, единственным её настоящим другом в этом городе была Юкико. На этом её общение и ограничивалось – нагота и постоянное стеснение не способствовали обретению новых друзей. Даже вместе с Юкико они не часто выходили куда-либо – в основном, из-за того, что Сара стыдилась своей наготы.
Наконец, Сара решила, что должна выйти, даже несмотря на то, что она голая. Или, может быть, потому что голая. Чтобы подбодрить себя, она постаралась сконцентрироваться на самой идее, а не на том, как это стыдно. Она не собиралась уходить далеко, но, если уже выходить на улицу, то почему бы не прогуляться вокруг? Возможно, ей это даже понравится, что было бы неплохо.
Она взяла сумочку, проверила, что ключи и телефон на месте и пошла к выходу, так и не придумав, куда она пойдёт.
Раскалённый солнцем тротуар обжёг её босые ноги, едва она вышла из здания. Интересно, что быть босиком теперь воспринималось ею как повседневная форма, в то время, как «профессиональный» наряд для офиса состоял из туфель. Это была одна из причуд, которые сопутствовали ей в «голой» жизни. В любом случае, она решила, что лучше идти, придерживаясь тени, чем возвращаться за обувью.
Конечно, она сразу же ощутила внимание, которое она привлекла, едва появившись на улице. Она дольно нелепо перепрыгивала через участки тротуара, нагретые солнцем. Она постоянно вспоминала, как вела себя Лиза, держась перед зрителями. Но Сара так не могла. Для неё и это был довольно бесстрашный поступок – просто выйти на улицу без всякой необходимости. В случае с разносчиком пиццы, с Томом, когда она могла контролировать ситуацию – это было одно. В городе, на открытой улице, как сейчас, она старалась уклониться от посторонних взглядов, как только могла.
Её путь предопределял не осознанный выбор, а то, где легче было пройти босиком. И скоро она поняла, что оказалась по соседству с тем самым парком, в котором была с Лизой. По прохладной траве идти было гораздо легче, чем по горячему тротуару, и она повернула туда.
Оказавшись в парке, Сара услышала шум большой толпы. Шум доносился с другой стороны, которую она не могла видеть. Её первым импульсом было повернуть назад, так как посещение крупных общественных мероприятий было её наименьшим желанием. Но, присев, чтобы немного успокоить горящие ступни, она вдруг увидела, что была здесь не единственной нудисткой. Около выхода из парка ей попалась ещё одна голая парочка.
Какой-то человек, заметив Сару, обратился к ней:
— Направляетесь на акцию протеста?
— Гм, да, – солгала Сара, не понимая, о чём он. – Да, возможно, я присоединюсь.
— Хорошо. Они уже давно начали, и всё еще продолжают. Им не помешает ещё кто-то, так что, без сомнения, вам там будут рады.
Они пошли в ту сторону. Сара старалась выбирать для своих босых ног дорогу полегче, когда они вновь вышли из парка на улицу. В ней проснулось любопытство, и она двинулась на шум. Не то, чтобы она собиралась присоединяться к чему-либо, просто ей стало интересно, что там происходит.
То, что она увидела, здорово её удивило. На небольшом участке парка расположилась группа из пятидесяти или ста обнажённых людей. Сара никогда раньше не видела столько нудистов сразу. Она остановилась в нерешительности.
Она незаметно обошла их, не зная, присоединиться ли к ним или уйти. Казалось, что нудисты протестуют против чего-то, или что-то в этом роде. На противоположной стороне парка тоже собралась довольно большая группа, но их намерения Сара определить не могла.
К Саре подошла высокая рыжая голая женщина. Для нудистки у неё была непривычно бледная кожа, вся покрытая веснушками. На вид ей было около тридцати.
— Привет, ты здесь новенькая? – спросила она с лёгким ирландским акцентом, застав Сару врасплох.
— Да, я просто…
Слишком поздно. Прежде чем Сара успела что-либо возразить, она уже подписала петицию, и стояла среди обнаженных людей. В руках у неё оказался плакат: "Я РОДИЛАСЬ ГОЛОЙ И ХОЧУ ТАКОЙ ОСТАВАТЬСЯ».
Теперь, наконец, Сара стала что-то понимать. Похоже, что напротив происходила религиозная демонстрация против нудизма, и нудисты устроили встречную акцию. И всё же, нудистов было едва ли около сотни, в то время как их противников насчитывалось не меньше тысячи. Большинство их лозунгов представлялись либо игрой слов, либо были взяты из Библии. Некоторые были довольно неприятны: «Вы будете голыми в аду», «Люди, не знающие стыда, позорят свою страну». Сара вздрогнула. Она была рада, что не наткнулась на этих ненавистников… хотя и нервничала, учитывая насколько те превосходили числом нудистов.
Вопреки самой себе, Сара начала переживать. Она присоединилась к беспорядочным крикам и возгласам своих товарищей-нудистов, перекрикивая выступающих с другой стороны. Она по-настоящему чувствовала солидарность с другими нудистами. Несмотря на свой личный дискомфорт из-за отсутствия одежды, она поняла, что фанатики анти-нудисты ненавидят её так же сильно, как и любого другого голого человека.
К тому же, она была уверена в своих правах. Прежде Сара никогда не принимала участия в политике и она, безусловно, никогда прежде не видела столько голых людей одновременно. В толпе она ощущала свою анонимность; впервые за два месяца она не выделялась. Она получила возможность расслабиться, какой не имела на людях, и это раскрепостило, оказав влияние на её поведение. Странно, но сейчас она чувствовала себя даже более голой, чем когда вышла первый раз на улицу без одежды.
Через некоторое время её рука устала, и она передала транспарант кому-то другому. Тогда она вытащила телефон и стала фотографировать. Она говорила матери, что «участвует» в нудистских мероприятиях, и это могло послужить доказательством, несмотря, что она тут оказалась случайно. Она сделала несколько фотографий толпы нудистов, остроумных лозунгов, людей с интересным телом, а затем несколько снимков противоположной толпы. На другой стороне выступала какая-то немолодая тучная женщина, говоря о непристойности и об ошибочности свободы слова. Сара сфотографировала её, а также людей, которые сидели рядом.
Для себя Сара отметила, что ей надо держаться от них подальше, если она увидит кого-то из этих людей на улице.
К ней подошёл голый мужчина. Ему было около сорока, и он был совершенно лысый от головы до пят. Он был бы даже привлекателен, если бы не небольшой круглый живот. У него было тело, как у большинства здесь присутствующих – не красивое и не уродливое.
— Я вас вижу впервые, – сказал он. – Я Билл.
— Сара, – ответила она. – И да… я, кажется, тут новенькая.
– Спасибо, что присоединились. Нам важен каждый, чтобы мы могли защитить свои права.
— Рада помочь, – сказала Сара.
— По иронии судьбы, нас защищает тот же закон, что и их. Они все зарегистрированы как Христианские фундаменталисты, знаете ли. Но они не поддаются эволюции, так что неудивительно, что равноправие – вещь для них труднопостижимая, – объяснил Билл.
Сара рассмеялась, а затем неожиданно для себя сказала:
— Послушайте, вы не сфотографируете меня? Это для моей мамы.
— Конечно, – сказал Билл, принимая телефон.
О боже, Сара, ты действительно собираешься позировать обнажённой для этого мужчины? – на мгновение Сара почувствовала укол паники. – Да, собираюсь, – тут же оборвала она себя.
Сара попросила у кого-то плакат и невысоко подняла его, чтобы он вошёл в кадр. Затем она улыбнулась Биллу, повернувшись лицом к камере, чтобы получился снимок во весь рост. Прилив адреналина захлестнул её, когда вспыхнула крошечная вспышка, а между ног появилось знакомое горячее покалывание. Её уже много раз фотографировали голой на улице, но это всегда были случайные прохожие. Сейчас она впервые позировала сама, и это была первая фотография, которую она сделала для себя.
Ещё два месяца назад, она даже не могла представить подобного.
— Спасибо, Билл, – сказала она.
— Вы должны посетить наше коммьюнити, – сказал Билл. – В этом городе нудисту легко почувствовать себя одиноким. Я думаю, что вам будет приятно провести время в окружении людей, которые думают также, среди обнажённых. Мы не только организуем акции, мы также стараемся приятно проводить вместе время.
— Спасибо, – сказала Сара. – Я подумаю об этом.
Сара осталась со всеми, пока акция протеста не закончилась спустя несколько часов. Затем она отправились с остальными нудистами на барбекю в один трактир у пирса, мешаясь в толпе и знакомясь с новыми людьми. С самого начала она не чувствовала себя чужой, к ней даже вернулось чувство той популярности, которая была у неё в школе. Её тёплая улыбка, её общительность, и – что самое главное – уверенность в себе.
Правда, она прилагала усилия, чтобы не обращать внимания на свою киску, которая весь день была влажной. Вокруг было, как минимум, ещё несколько нудистов в разной степени сексуального возбуждения, но Сара по-прежнему подавляла в себе искушение поддаться этим импульсам, в отличие от других. Однако она успокоилась, поняв, что её собственные чувства не были неестественными, что нагота действительно возбуждает. Кроме того, если ты голая, то никто не видит ничего такого, чего бы он уже не видел. Это было совершенно естественно, и эти нудисты были просто людьми, которые считали, что им нечего себя стесняться. Сара даже позавидовала.
В этот день она встретила множество дружелюбных людей и даже ещё несколько раз позировала для фото – один из мужчин оказался фотографом, и обещал ей прислать потом фотографии по электронной почте. А когда зашло солнце, они вместе смотрели на праздничный фейерверк в честь 4 июля.
Сара искренне огорчилась, когда к ночи все стали расходиться. Она была очень общительной и жалела, что пропустила так много. Она знала, что её уверенность быстро испарится, как только она снова окажется одинокой голой девушкой в мире одетых.
Юкико вернулась ночью, но Сара увидела её только утром перед работой. Эйфория от вчерашнего вечера в кругу нудистов быстро исчезла, едва она спустилась в подземку. На ней ничего не было, кроме туфель, и она изо всех сил старалась не обращать внимания на какого-то бизнесмена, который пялился на её сиськи.
К тому времени, когда она добралась до здания фирмы, подавленность от ощущения собственной наготы вновь совершенно завладела ей. Сара тщетно пыталась восстановить вчерашнее душевное состояние. Как можно быть уверенной в себе, когда ты единственная совсем без одежды?
Пока она шла через офис, ею вновь овладела депрессия. Начиналась её повседневная жизнь. Что бы ни случилось, она будет дрожать и стесняться своей наготы перед другими людьми. Были моменты, когда она чувствовала себя хорошо, по крайней мере, не плохо, но это были лишь короткие эпизоды, мгновения. Нечего даже сравнивать с ежедневным чувством, что ты выделяешься, и что на тебя всё время глазеют. Это было как нескончаемое наказание, постоянно уничижающее её самооценку.
Настроение Сары не улучшилось, когда, войдя, она увидела Киру, сидящую на её столе. Один её вид приводил Сару в трепет. Даже просто стоя рядом с ней, Сара чувствовала слабость и покорность перед своей школьной соперницей, которая сегодня была одета в дорогой коричневый деловой костюм, сдержанно оттенявший её тёмную кожу.
— Пупырышки! Как раз та, с кем я хотела поговорить!
Сара застонала.
— Я предполагала отнести это в суд сегодня, – сказала Кира, пододвинув вперёд картонную папку на столе. – Но, ты знаешь, я сегодня, как на огне! Так я спросила, не может ли кто-нибудь из стажёров это сделать, и мне разрешили послать тебя!
Сара снова застонала.
— Это классно! Я подумала, что тебе захочется немного прогуляться, выйти из офиса на воздух, на публику, – продолжала Кира, делая особое ударение на последнем слове. Она насмешливо улыбнулась и бросила конверт Саре в руки, проходя мимо.
Так Сара вновь обнаружила себя выходящей из здания обратно на улицу, опять голая в городе в полном смятении чувств. После более чем двух месяцев, после вчерашнего дня, она думала, что в какой-то мере уже привыкла находиться голышом на людях. Но этим утром ей было особенно стыдно. Она чувствовала себя совершенно беззащитной, полностью растерянной и неуверенной.
Здание суда было на другой стороне города, что означало долгую поездку в подземке. Именно поэтому Кира с таким энтузиазмом отправила именно Сару. Хорошо хоть сейчас, когда час пик прошёл, толпа немного поредела. Вездесущие деловые костюмы сменились повседневной одеждой туристов и людей, спешащих по своим делам. Никто из них не был голым. Саре немножко повезло: поезд подошёл, как только она спустилась на платформу, а вагон был полупустым, так что ей даже удалось найти место, чтобы сесть.
Пока она ехала, она старалась не думать о взглядах, которые она привлекала. Ехать было относительно далеко, более получаса, а затем нужно было сделать пересадку. Во втором поезде Сару встревожил неприятный парень, который постоянно ей улыбался так, что это нельзя было игнорировать. Не обращать внимание на других пассажиров было относительно просто – они просто входили на разных станциях и выходили. Она, наконец, вздохнула с облегчением, когда они подъехали к её станции, и можно было выйти. Передышка была недолгой. Едва она вышла на улицу, как какая-то женщина, шокированная её видом, громко ахнула. Сара притворилась, что не слышала.
Станция подземки выходила напротив городской Ратуши. Улица была заполнена людьми: политики, юристы, прохожие, много полицейских и охранников. Здание суда располагалось кварталом ниже на другой стороне улицы, так что Саре нужно было пройти через это скопление народа.
Она направилась к широким гранитным ступеням и начала подниматься, когда вдруг раздался громкий хруст. Сара споткнулась и, вскрикнув, упала, едва успев вытянуть руки.
— С вами всё в порядке? – обратился к ней ближайший полицейский. Вокруг уже собиралась небольшая толпа, привлечённая происшествием с голой девушкой.
— Да, всё хорошо, – сказала Сара ошеломлённо. На самом деле, она ободрала коленку… Ещё один недостаток ходить голой, подумала она. Но сейчас самое яркое её желание было скрыться от глаз всех этих людей.
Она посмотрела на сломавшийся каблук и поняла, что туфли придётся выбросить. Чёрт, это были хорошие туфли. Поскольку делать было нечего, Сара сняла их и стала подниматься босиком, чувствуя себя даже больее чем раздетой.
На входе в здание был установлена рамка металлодетектора. Пока она проходила сквозь него, охранник проверил её сумочку и регистрационную карточку нудиста. Сара подумала, что впервые кто-то решил проверить её удостоверение. Похоже, что кто угодно мог гулять по улице голышом, не опасаясь каких-либо неприятностей. Это показалось ей интересным.
Сара с минуту стояла в вестибюле, оглядываясь по сторонам. Это было красивое здание, построенное более века назад, с каменным полом и мраморными колоннами. Прямо в центре напротив входа была установлена статуя богини правосудия в натуральный размер – с повязкой на глазах, весами и одной обнажённой грудью. Сара не могла не испытать некоторое сочувствие к фигуре, стоя напротив с полностью открытой грудью, не говоря уже обо всём остальном.
Она не знала, куда её идти дальше, поэтому решила подойти к информационной стойке. За стойкой стоял молодой парень, примерно того же возраста, что и Сара. У него были голубые глаза. Тёмные после бритья щёки и подбородок оттеняли осветлённые волосы. Несмотря на довольно нелепую форму, он был вполне симпатичен.
— Привет, я ищу Тома Мэтью. Ты не знаешь, где его можно найти? – спросила Сара.
— Подожди секундочку, я посмотрю, – сказал он и принялся что-то набирать на клавиатуре. – Я тебя тут впервые вижу, – добавил он как бы невзначай. – Я Эл.
— Сара, – вежливо отозвалась она. Надо было отдать ему должное – он определённо видел, что она голая, но, по крайней мере, смотрел ей в глаза, когда говорил. Другие вели себя так, словно нагота являлась приглашением беззастенчиво её рассматривать, забыв про все правила приличия и уважения.
— Ты где-то тут живёшь неподалёку? – спросил он.
— Нет, на самом деле – на другом краю города, – ответила она.
— Кажется, он на третьем этаже, у судьи Джуди, – сказал он. – Не смейся, её действительно так зовут. В любом случае, я думаю, ты найдёшь его в конференц-зале С1, третий этаж, направо от лифта.
Сара не смеялась, она улыбалась.
— Спасибо.
— Эй, может, мы вместе потом попьём кофе? – неожиданно спросил Эл, когда она уже повернулась.
— Ой… – растерялась Сара. – Я… не могу. Мне нужно ещё найти кого-то.
— А… – ответил он, не теряя улыбки. – В конце концов, нельзя же винить парня за то, что он просто попытался.
— Конечно, – сказала Сара. – Ну, удачного дня.
— Тебе тоже.
Сара шла, немного сбитая с толку. Она не знала, зачем она соврала и почему на самом деле отказала ему. Она поняла, что не очень представляет, как знакомятся нудисты. За исключением незначительных контактов, она была одна уже более года, с окончания школы. Для неё это было, впрочем, даже хорошо. Ей хотелось ещё найти себя… но теперь, когда она была нудисткой, она была не уверена, как нужно себя вести. Как много парней согласится, чтобы их девушку видели все остальные всё время голой? И сколько из них захотят знакомства с ней именно потому, что она всё время голая?
И всё же, это не объясняло, почему она только что отказала Элу. Он казался милым, симпатичным и интересным. Инстинктивно она просто не хотела этого, даже если бы была возможность изменить решение.
Её мысли вернулись к тому, ради чего она была здесь. Она вошла в лифт и нажала кнопку третьего этажа. В лифте оказались ещё четверо мужчин и женщина. Все – значительно старше, и все сразу же уставились на неё. Удивительно, но женщина разглядывала её наиболее откровенно – Сара неожиданно для себя вдруг подумала о Юкико. Во всяком случае, женщина скоро вышла, но перед этим, неожиданно для себя, Сара слегка повела попкой для её глаз. Да ты просто напрашиваешься на унижение, Сара, – подумала она.
Разыскав нужную дверь, Сара постучала. Никто не ответил, и Сара улучила мгновение, чтобы осмотреться. Смотреть было особо не на что – большей частью пустой коридор, большие двери красного дерева, фонтан и несколько скамеек. Исключая небольшую группу из трёх человек посередине коридора, Сара была тут одна. Один из них – высокий блондин – показался Саре знакомым, хотя она и не могла вспомнить, где она его видела. Он лишь мельком глянул на неё, но от его неприветливого взгляда Саре сразу стало тревожно и неуютно. Она зарылась пальцами босых ног в ковёр и, едва дверь открылась, шмыгнула внутрь.
— Сара, – удивлённо воскликнул Том. – Не ожидал тебя здесь увидеть!
В комнате, кроме Тома, сидели ещё двое юристов. Сара знала их обоих. Они были партнёрами Тома в фирме. Седоволосый был Сэм Мэтью, старший брат Тома. Второй была высокая женщина лет сорока по имени Сандрин Иклэр.
— Меня попросили принести вот это, – сказала Сара, вручая Тому пакет от Киры.
— А, – сказал Том. – Спасибо, нам как раз это было нужно. Раз уж ты здесь, почему бы тебе не задержаться с нами? Мы скоро собираемся на обед.
— Спасибо, с удовольствием, – улыбнулась Сара. Поездка сюда была не очень увлекательной, и она не стремилась обратно. Тем более что возвращение в офис означало лишь подвергнуть себя новым испытаниям, которые Кира могла ей придумать на сегодня.
Саре пришлось просидеть около часа, прислушиваясь к разговорам адвокатов. Они говорили о стратегии – слушание должно было начаться через несколько дней, и нужно было быть уверенным, что всё готово для суда. Саре многое было знакомо. Хотя она была всего лишь первокурсницей юридического колледжа, и только готовилась стать адвокатом, но она осталась довольна собой и степенью своей осведомлённости. Она не вмешивалась в разговор, но многое из него почерпнула.
К счастью, когда они заказали пиццу, и беседа обратилась к более приземлённым темам, Сара смогла присоединиться к разговору. Она была рада поучиться у Сандрин, которая пользовалась репутацией умного, надёжного и трудолюбивого юриста. Сара немного гордилась фактом знакомства с Сандрин, что делало её чем-то большим, чем просто «голая девушка». Сэм казался более деловым и смотрел на тело Сары с большей охотой, чем Сандрин, но оставался дружелюбен и тактичен. Он часто говорил с Сарой о её учёбе.
Когда принесли пиццу, все принялись за еду, и беседа утихла. Внезапно Сара спросила:
— Вы не знаете, кто был тот светлый мужчина в коридоре рядом с конференц-залом? Мне кажется, я его уже где-то видела, но не могу вспомнить – где, и это не даёт мне покоя.
— Луи Уайт, – ответил Том. – Менеджер S-Mart по северному округу. Мы получаем более половины исков именно из его региона, так что он принимает непосредственное участие в этом деле. Не знаю, где ты могла его встретить. Быть может, ты видела его фото в офисе?
— В нашем деле от него зависит очень многое, – добавила Сандрин. – Он вызывает симпатии у присяжных, и его показания вызывают у них сочувствие.
Пока Сара обдумывала услышанное, остальные продолжили разговор. Объяснение Тома лишь разожгло её любопытство – она так и не могла вспомнить, где она встречала Луи, хотя была в этом уверена.
— Ага! – вдруг вскрикнула она к величайшему смятению остальных. – Ой, – чуть покраснев, спохватилась она тут же. – Простите, я просто вспомнила, где я его видела. Он был на той антинудистской демонстрации четвёртого числа.
Слова Сары произвели неожиданный эффект.
— Что? – сказал Сэм. – Повтори-ка.
— Четвёртого июля я была на акции протеста. Ну, на самом деле, на контр-акции протеста. Неважно… Ну… Он был на трибуне и выкрикивал лозунги об аморальности нудистов, и что все должны следовать христианским законам.
Сара вдруг ощутила, что её слова сильно взволновали присутствующих.
— Я… Я сделала несколько фотографий. Возможно, он есть на одной из них…
В этот день Сара на работу не вернулась. Дело приняло совершенно иной оборот, и она принимала в этом самое непосредственное участие.
Сара стояла в холле главного входа здания суда перед полуодетой богиней правосудия. Она думала, что символизирует её нагота? Что справедливость не должна быть скромной? Может быть, что правосудие должно быть прозрачным и открытым? Или, что скульптору просто нравилась женская грудь?
Прошло три недели с тех пор, как она была здесь в прошлый раз – её захватил вихрь многочасовых интенсивных приготовлений с Томом и другими юристами. Она готовилась давать показания в суде.
Судье не очень понравилось, что в последнюю минуту в список добавили нового свидетеля. Она была недовольна и тем, что Сара тесно связана с юридической фирмой, так что адвокаты попытались отклонить её присутствие. Но в конечном итоге дело продвинулось, и теперь Сара готовилась предстать перед судом в качестве свидетеля.
Мягко говоря, она нервничала. Сейчас, когда решительный момент стремительно приближался, её тревога нарастала так же стремительно. От её показаний, возможно, зависел исход всего дела; серьёзность происходящего подавляла.
То, что она должна выступать совершенно голой, конечно же, не добавляло храбрости. Она была так занята приготовлениями, что Кира вынуждена была оставить её, наконец, в покое. Но темнокожая девушка явно радовалась, выяснив, что происходит. Мысль, что Сара будет стоять у стойки свидетеля – голая, перед адвокатами, судьёй, присяжными, в зале, заполненном журналистами и телекамерами… это наполняло Киру злорадством, а Сару – ужасом.
И ещё вот это: «Клянётесь ли вы говорить правду, только правду и ничего, кроме правды?» – самое трудное для Сары, потому что последние три месяца её жизни были сплошной ложью. Главное дело по защите прав нудистов, прав всех тех, кто действительно вёл альтернативный образ жизни, теперь зависело от мошенничества – от девушки, которая стала нудисткой случайно, только лишь от отчаянного желания получить работу, а вовсе не от того, кто действительно считал, что общество должно защищать его права ходить обнажённым. Должна ли она быть честной со всеми? Могла ли она? Была ли эта ложь настолько ценна, чтобы она нарушила клятву? Должна ли она сделать всё так, как нужно ради нудистов, которые подвергались дискриминации или во всём сознаться?
Ей не стало легче, когда она подходила к комнате ожидания, расположенной рядом с судебным залом, в котором шёл процесс. По крайней мере, тут она была одна. Одиночество было и благом и проклятьем. Тут не было никого, кто бы на неё таращился, но не было и никого, кто мог бы её отвлечь или уменьшить охватившую её тревогу. Всё, что ей оставалось делать, это сидеть в комнате у маленького столика и… ждать.
Она отчётливо ощущала всё своё тело – покалывание в каждой клеточке напоминало ей о её полной беззащитности. Она ощущала деревянный стул под голой попой, поток прохладного воздуха на обнажённых сосках. Утром она подбрила зону бикини, и теперь кожа в паху была особенно чувствительной, постоянно напоминая, что её киску не спрятать даже между сжатых ног, тоже голых.
Обнажённая. Голая. Беззащитная. Бесстыдная. Просто, в чём мать родила.
— Сара Мариано, – просунул голову судебный исполнитель. – Через минуту.
Сара шагнула в тяжёлую дверь, оказавшись в зале как раз в тот момент, когда раздалось:
— … для дачи свидетельских показаний вызывается Сара Мариано.
Она подошла к скамье и заняла место у стойки. В полной тишине зала был слышен только стук каблучков её чёрных туфель. Слева от неё сидела судья Джуди – уже немолодая женщина в судейской мантии. Справа расположились двенадцать присяжных и судебный исполнитель. Прямо перед ней возвышался маленький микрофон. В одной части зала сидел Том и остальные юристы из Мэтью и Грант, в другой части зала – адвокаты ответчиков. Позади них располагались остальные присутствующие. Она сразу увидела Юкико, а рядом – свою мать, которые пришли поддержать её. Двумя рядами дальше сидела Кира. Улыбка играла на её лице, Сара не удивилась бы, если бы она принесла с собой попкорн. В переднем ряду было несколько нудистов, включая жену Тома Лизу, которая сидела, свободно расставив ноги. У задней стены расположился оператор. Телекамера транслировала её обнажённую картинку на бессчётное число телеэкранов по всей стране.
Судебный исполнитель приблизился к ней, держа в руках Библию.
— Клянётесь ли вы говорить правду, только правду и ничего, кроме правды? – быстро произнёс он.
— Да, – ответила Сара. Микрофон усилил её голос, и она вздрогнула от неожиданности. Всё в зале смотрели на неё.
— Истец вызывается для дачи показаний, – произнесла судья.
Том поднялся и тоже подошёл к стойке. Пока всё шло, как и ожидалось.
Том начал сразу с главного:
— Сара, можете ли вы рассказать суду, где вы были четвёртого июля?
— Я была на акции протеста нудистов, – ответила она.
— Пожалуйста, расскажите суду, против чего вы протестовали? – продолжил Том.
— Против антинудистской демонстрации, – ответила она.
— Сара, делали ли вы какие-нибудь фотографии этой демонстрации?
— Да, делала.
— Скажите, эта фотография – одна из них? – спросил Том, передавая ей фотографию размера 8х10, которую она сделала в тот день на свой мобильный телефон. На фотографии была видна трибуна демонстрации антинудистов.
— Да, это так.
— Сара, можете ли вы опознать человека с этой фотографии?
— Да. Луи Уайт.
Том попросил приобщить фотографию к делу, а затем продолжил задавать вопросы.
— Сара, что он делал на трибуне?.
— Он выступал перед слушателями, участниками демонстрации, – сказала она.
— Пожалуйста, не могли бы вы сообщить суду, что он говорил?
— Возражаю! – раздался голос со стороны защиты. Там сидели двое адвокатов, которые выражали свой протест судье. Протест, однако, был отклонён, и Саре разрешили отвечать.
— Он говорил, что мы, нудисты, аморальны. Он говорил, что это позор и неуважение, и что публичная нагота должна быть запрещена.
— Как бы вы охарактеризовали тон его выступления, Сара?
— Враждебный. Угрожающий.
— Луи Уайт в своих показаниях утверждал – я цитирую – никаких особых чувств, позитивных или негативных, касающихся образа жизни нудистов или людей, ведущих его. Его дальнейшие показания: Я не склонен к подобному образу жизни, но уважаю тех, кто так живёт. Основываясь на том, что вы узнали о его высказываниях на демонстрации, согласитесь ли вы, что он говорил правду?
— Нет, – ответила Сара. – Конечно, нет.
— У меня больше нет вопросов, – сказал Том.
Судья повернулась к защите:
— Вы можете задавать вопросы свидетелю.
Защитнику потребовалось несколько минут, чтобы разложить свои документы. Сердце Сары учащённо билось. Том предупредил её, что её показания совершенно неопровержимы, поэтому они, скорее всего, подвергнут сомнению её авторитет, как свидетеля. Как они постараются это сделать – никому неизвестно, однако Том предположил, что они захотят удостовериться в её искренности к нудизму. Но Сара не имела понятия, на какие каверзные вопросы ей придётся давать ответ перед всеми, и сильно боялась этого.
Наконец, адвокат подошёл к ней.
— Сара, когда вы стали нудисткой?
Сердце у Сары ёкнуло.
— Тридцатого апреля этого года, – честно ответила она. Она заметила удивлённые взгляды в зале. Она не была уверена, что кто-либо в их фирме, кроме Киры, знал, когда последний раз она надевала одежду.
— Когда вы начали свою деятельность в Мэтью и Грант?
— Седьмого мая – ответила она, пытаясь справиться с охватившей её паникой. Она боялась, к чему это может привести.
— Сара, с того времени, когда вы зарегистрировались, посещали ли вы какие-то другие нудистские мероприятия, подобные тому, о котором вы только что рассказали. Быть может, мероприятия политической направленности или что-то в этом роде?
— Нет, не участвовала, – ответила она.
— Вы состоите в каких-либо клубах нудистов или иных организациях? Совершали ли вы что-нибудь, что могло бы подтвердить ваш статус нудиста, зарегистрированного в Федеральном Департаменте альтернативного образа жизни?
— …Я голая, разве не так? – растерялась Сара. Эта её реплика вызвала смех в зале. Судья Джуди даже постучала по столу молотком.
Адвокат не упустил ничего.
— Сара, не кажется ли вам странным, что вы решили стать нудисткой как раз перед тем, как начали работать в Мэтью и Грант. Как раз тогда, когда начался этот процесс, и что единственное мероприятие, в котором вы принимали участие, было именно то, о котором вы свидетельствовали сегодня?
— Нет, мне так не кажется, – ответила Сара, чувствуя некоторое облегчение. Адвокат развивал свою мысль в неверном направлении. Он предполагал, что Сара является частью какого-то заговора, что всё это подстроено Мэтью и Грант. Он подвергал сомнению репутацию фирмы, а не её!
Но её облегчение испарилось со следующим вопросом:
— И всё же. Почему вы решили стать нудисткой именно тридцатого апреля?
— Возражаю! – крикнул Том. Однако это привело к противоположному результату. На минуту, Саре показалось, что она может избежать ответа, но в то же мгновение она услышала голос судьи в ответ на реплику Тома:
— Отклонено.
Сара посмотрела на людей в зале. На свою подругу и семью. На людей, которые смотрели на неё, на людей, которые зависели от неё, людей, которые на неё рассчитывали. Всех тех, которых она не могла подвести. Она знала, глубоко в сердце, что она не может солгать под присягой, она не может нарушить клятву. Всё это лето было чистым безумием – чередой стыда, унижения, лжи и бешеных эмоций. Она знала, что все они возненавидят её после этого, но это был момент истины, момент очищения – и она приняла решение.
— Я… – начала она, прочищая горло. – Я не знаю… Я думала, что я знаю, но я не уверена. Вы знаете, вы можете зарегистрироваться как угодно. Но в большинстве случаев – например, если вы вегетарианец – кто-то может знать об этом. Но если вы идёте по улице, вы такой же, как все. Если же вы нудист – каждый это видит, всё время. Понятно, кто вы. Этого уже не скрыть. Это определяет вас. Это было неожиданно. Теперь я понимаю, и я знаю, что это совершенно не то, что я себе представляла. Это было трудно. Иногда – невероятно тяжело. Но я живу с этим и буду так жить. Это всё, что я могу вам сказать – почему… Это – то, что я считаю для себя правильным. Я сделала этот выбор, и поступила бы так же ещё раз. Я – нудистка. Это… это то, кто я есть.
Голос Сары дрожал от эмоций. В конце своей речи она два сдерживала слёзы. Это было не тем, что она собиралась сказать. Она просто хотела сказать правду… и вот, что вышло. Она так хотела попасть на стажировку, да, но было ли это настоящей причиной, почему она стояла здесь сегодня голая, почему она не надевала одежды последние три месяца? Только сейчас она поняла, что это не так – это было лишь толчком. На самом деле, настоящая причина, почему она это сделала… это было внутри неё.
И только когда судья Джуди начала стучать молотком, призывая к порядку, она поняла, что весь зал разразился аплодисментами в её честь. Ей слова тронули всех.
Адвокат отступил – он понял, что его нелепая тактика обернулась против него, и поспешно ретировался. А Сара незаметно вернулась в комнату ожидания, где она сидела и плакала.
Была уже половина первого ночи, когда Сара и Юкико вернулись домой. День закончился праздничным ужином. Дело ещё не завершилось, но все были убеждены, что показания Сары сыграли решающую роль. Сара была вынуждена присутствовать, хотя всё, чего ей хотелось – это разобраться в себе и в эмоциях, овладевших ей во время выступления.
Теперь же, она могла думать только о постели. Она скинула туфли и рухнула на диван, потирая рану на ноге.
Юкико, не теряя времени, тоже разделась, хотя это заняло у неё немного больше времени, чем у Сары. Одежда, казалась, сама соскальзывала с неё, пока она двигалась по комнате. Это выглядело мастерски. Лёгким движением через голову она избавилась от платья, на ходу выскользнув из туфель. Следующим неуловимым движением она расстегнула бюстгальтер, и он тут же упал с её плеч на пол. Стринги так же скользнули по бёдрам и ногам. Не останавливаясь, она переступила через них, одновременно, стягивая носки. Такая же голая, как и Сара, Юкико упала в кресло.
— Какой длинный день, – зевнула она.
— Расскажи мне, – недовольно буркнула Сара.
Две обнажённые девушки сонно смотрели друг на друга. Сара подсознательно ожидала, что Юкико скажет ещё что-то, прежде чем они обе отправятся спать.
Однако Юкико заговорила о другом:
— Это было очень смело с твоей стороны. Я даже не могу представить, каково это. Твоя душа не так открыта, как твоя кожа. Я, правда, очень горжусь тобой.
Саре стало тепло – ей было очень приятно такое слышать.
— Спасибо, – сказала она, чуть зардевшись. – Я бы не смогла этого сделать, если бы ты не была со мной всё это лето. Для меня это был трудный период, и ты… просто спасибо тебе.
Сара вновь удивилась сама себе, но теперь она знала, что говорит правду. Отказавшись от одежды, она стала объектом бесчисленных насмешек, похотливых взглядов, пренебрежения со стороны многих. И только Юкико с самого начала предложила ей дружбу и поддержку. Она единственная вела себя так. Между ними возникла настоящая привязанность, которая очень много значила для Сары. Она поняла это лишь сейчас.
Кроме того, поскольку Юкико была лесбиянкой, она должна была реагировать, как мужчина, возможно, воспринимая Сару как трёхмерное порно. Однако, всё это время, пока Сара была рядом, она вела себя как настоящий джентльмен. То есть, леди. Сара попыталась понять почему – быть может, для лесбиянки она выглядит несексуально? Или Юкико не привлекают девушки обычной ориентации? Или Юкико видела достаточно голых девушек, и Сара её не волнует?
Минутку, мне хочется быть привлекательной для Юкико? Нет, – решила Сара. – Я просто сильно устала, и мне в голову лезут всякие странные мысли. Юкико просто хорошая подруга.
Юкико встала, и у Сары ёкнуло сердце – ей показалось, что её подруга прочитала её мысли. Но её испуг отступил, едва та заговорила:
— Ну, малыш, не знаю, как ты, а я валюсь с ног.
— И я тоже, – сонно ответила Сара, даже не пытаясь подняться.
Юкико приблизилась, и Сара невольно залюбовалась ею. Странно, она видела Юкико голой уже много раз за последние месяцы, но, кажется, лишь сейчас она заметила, какая та красивая.
Юкико сжала руку Сары.
— Ты хороший друг, и ты много для меня значишь, Сара. Я всегда буду здесь для тебя, – сказала она. Она наклонилась и легко коснулась её лба губами, а потом, выпрямившись, исчезла в своей комнате.
Сара сидела ещё некоторое время, слишком уставшая, чтобы о чём-либо думать, хотя слишком много мыслей крутилось у неё в голове, чтобы идти в кровать. В конце концов, она поняла, что дремлет на диване. Она поднялась и, споткнувшись о свою незастеленную кровать, больно досадила царапину на коленке.
Интересно, представляет ли Юкико меня, когда мастурбирует… – последнее, что подумала Сара перед тем, как провалиться в сон. Но к утру она уже забыла об этом.
Новости быстро облетели весь офис. Вышел приговор, и компенсация была огромной. Сто пятьдесят миллионов долларов! Это означало шестизначную цифру каждому из истцов и большие премии почти для всех в фирме.
Конечно, Сара, как стажёр, не входила в их число, но она всё равно была счастлива. Она своими глазами видела, сколько проблем S-Mart доставляла нудистам, и какую большую работу проделала их компания, чтобы добиться справедливости. Она понимала, что каждый в фирме заслужил это, и гордилась, своей ролью в этом деле.
Будучи главной героиней всей истории, Сара снова оказалась всеобщим центром внимания, особенно тех, кто в свете новых событий ожидал прибавки к зарплате. Сара отнеслась к этому весьма скромно. Такой род внимания был гораздо приятнее, чем тот, что она обычно привлекала. Но это продолжалось не так уж и долго.
Сара чувствовала разочарование.
Через день после своего выступления она выслушала множество поздравлений и благодарностей. Но реально ничего не изменилось. Она по-прежнему стеснялась каждого взгляда и чувствовала унижение, когда приходилось появляться в людном месте. Ей не стало легче от своей наготы после события в суде. Она по-прежнему испытывала робость и стыд и стремилась избежать посторонних взглядов, как только могла. Возможно, самое худшее из всего этого было то, что в глубине души, появление голой в общественных местах сильно её возбуждало.
Она надеялась, что это пройдёт, и она привыкнет. Не обращать внимания на взгляды, вести себя, как Лиза или как те нудисты, которых она встретила. Но этот день так и не пришёл. Каждый день она просыпалась в лёгком замешательстве, что она не может одеться и выйти на улицу, как нормальный человек. К тому же ей не давали покоя её последние слова в суде – не было ли всё это просто ложью?
Тем не менее, она старалась держаться. Кое-что, по крайней мере, стало немного проще. Её искренность, как нудистки, была неоспорима; и она чувствовала себя намного комфортнее, проявляя кое в чём застенчивость и не опасаясь, что подвергает себя из-за этого риску. Кира продолжала досаждать ей, временами заставляя плясать под свою дудку, но в последнее время совсем немного. Сара не знала, повлияло ли её новое положение в фирме на поведение Киры, или той просто надоели её забавы… но, в любом случае, жаловаться не приходилось.
Действительно, наступила уже вторая половина дня, но Сара даже не видела Киру сегодня. Хотя от всех остальных внимания было предостаточно.
— Привет! Это, должно быть, вы – Сара? – к ней обратилась какая-то тёмненькая женщина. На ней был деловой костюм, но не такой официальный, как у юристов. Рядом с ней стоял молодой парень с цифровой камерой на шее.
— Привет, – поздоровалась Сара. – Простите… Вы кто?
Женщина улыбнулась, пожимая её руку.
— Барб Трайдиловски, – продолжала она с улыбкой. – Не старайтесь произнести это, у меня самой не всегда получается. Я из журнала Тайм. Мы освещали дело S-Mart с самого начала процесса и до настоящего времени. Мы были бы рады написать о вас.
— Что?! – воскликнула Сара, не веря ушам. – Вы шутите?
— Сара, ваша история была важной частью процесса, – объяснила Барб. – Возможно, самой значительной его частью. Ваше выступление привлекло внимание всей страны. Это потрясающе интересная человеческая история. Вы теперь – лицо всех нудистов в нашей стране, и люди хотят знать о вас.
Сара почувствовала лёгкое головокружение, услышав это. Она и не подозревала, что стала такой популярной, но ей решительно не хотелось усугублять это своей биографией на страницах журнала Тайм. Она уже готова была отказаться, когда подошли Том с Сэмом.
— О, Барб, я вижу, вы уже нашли нашу Сару! – сказал Сэм. – Сара, послушай. Можешь не беспокоиться сегодня о работе. Это большая честь, и ты, несомненно, заслужила её. Вы с Барб можете разговаривать, сколько сочтёте нужным.
Том стоял, улыбаясь.
— Сара действительно чудесная девушка, – сказал он Барб. – Я не хочу видеть о ней ничего, кроме хорошего.
Итак, возражения не принимались.
— Отлично! – сказала Барб. – Пойдём, прогуляемся.
«Прогулка» оказалась поводом, чтобы водить Сару голышом по всему городу, а фотограф Барб снимал её в различных ракурсах. Сара уже не впервые позировала обнажённой, но сейчас она особенно нервничала, потому что любая из этих фотографий могла оказаться на обложке журнала. Однажды она уже попадала в аналогичную ситуацию, вынужденная унижаться, не имея другого выбора. Она хотела бы просто забыть об этом, но вместо этого должна была становиться и принимать разнообразные позы, как её просили, демонстрируя каждую часть своего тела перед камерой. Фотограф сделал, наверно, уже больше сотни снимков. Она старалась не думать о последствиях – никогда в жизни она не представляла, что её обнажённые фотографии будут напечатаны в журнале, который увидят, буквально, миллионы человек.
Демонстрируя себя – на улице, перед камерой – она отчётливо ощущала знакомое чувство между ног. Изо всех сил стараясь подавить его, она надеялась только, что это не будет заметно на фотографиях.
Барб вела себя очень дружелюбно, как журналистка-ведущая-репортаж. Она выглядела искренне заинтересованной узнать Сару как можно ближе, и Сара поневоле открывалась ей, даже осознавая, что её слова могут оказаться напечатанными в статье. Она много рассказывала о своей юности, учёбе в колледже, планах на будущее… и о том, как она пришла к нудизму. Барб очень интересовало, как складываются её отношения с окружающими, особенно с родителями. Сара также рассказала о своих переживаниях и трудностях, когда ей пришлось быть постоянно голой, что она ожидала, что оказалось неожиданным, и какие чувства она испытывает, общаясь с людьми.
Когда, наконец, они направились обратно в офис, Сара добавила:
— Я никогда не предполагала, что стану каким-либо образом говорить от лица нудистов. Это вовсе не то, к чему я стремилась, и я не могла даже предположить такого три месяца назад. Я не уверена, что подхожу на эту роль… есть много людей, достойнее меня.
Барб улыбнулась.
— Сара… Я немного выхожу за рамки профессиональной журналистики, но я бы на твоём месте не стала беспокоиться об этом. Ты просто должна быть собой, той, которая вызывает восхищение у людей.
Сара улыбнулась. Ей всё еще не верилось, что о ней хотят написать.
— Спасибо.
— Не могли бы мы ненадолго вернуться в офис? Мне бы хотелось и там тоже сделать несколько снимков и, может быть, поговорить с кем-то из ваших коллег.
— Конечно, почему нет? – сказала Сара. Исключая одну конкретную ‘коллегу’, всё было нормально.
По возвращении, Барб некоторое время провела за беседой с Томом, а затем с другими стажёрами. Сара была предоставлена фотографу, который сделал её несколько снимков около копировального аппарата, а затем попросил зайти в некоторые кубики. Сара понемногу стала нервничать. Происходящее начинало на неё действовать. Скрывать возбуждение становилось всё труднее, и её силы воли уже не хватало, чтобы скрывать некоторые признаки, которые проявляло её тело.
Что еще хуже, когда Барб выходила из офиса Тома, появилась Кира. Сара близка была к панике. Просто очевидно, что это не могло хорошо кончиться.
— Пупырышки, – воскликнула Кира. – Я слышала, тебя напечатают голой в государственной прессе? Неплохо для тебя.
Естественно, Барб тут же спросила:
— Пупырышки?
Кира взглянула на Сару со злой усмешкой.
— Как же, Сара, неужто ты не рассказала ей о своём прозвище?
— Я… – начала было Сара, но Кира перебила её. Она живописала целую историю о том проклятом дне, когда Сара была первокурсницей и потеряла лифчик на вечеринке. Кира чуть ли не с гордостью рассказывала об этом. Сара ничего не могла сделать, кроме как сидеть и слушать, похолодев. Самый унизительный день её жизни стал общенациональной новостью.
Когда Кира закончила, фотограф сделал и её снимок. Барб откликнулась с репортёрским интересом:
— Так, выходит, Сара стала сейчас совсем другим человеком, чем та застенчивая девочка, с которой вы впервые встретились в школе?
Сара почувствовала, как время остановилось. Каждое мгновение, пока Кира говорила, превращался в бесконечное долгое унижение. Это было похоже на то, как если бы вы смотрели в замедленной съёмке на катастрофу… только в роли жертвы была она сама.
— О, да! – продолжала Кира. – Тогда её так легко было смутить. А сейчас – просто взгляните на неё! Не думаю, что есть что-то, что могло бы вызвать у неё смущение. Она сама – маленькое шоу. Она даже хранит вибратор у себя в столе, и её совершенно не беспокоит, что целый мир на неё смотрит. Сара, почему бы тебе не устроить представление для журналистки?
Отчаяние Сары достигло пика. Перед глазами поплыло, всё выглядело нереальным. Она не могла думать, не могла пошевелиться. Самым громким звуком в комнате внезапно стал стук её сердца, которое оглушительно колотилось.
— Правда, Сара? Это был бы потрясающий кадр для истории, – поощряла её Барб. Её голос доносился как будто издалека.
Кира протянула руку и достала вибратор из ящика стола. Тот самый, который она подарила ей на день рождения. Сара совершенно не помнила о нём… до настоящего момента.
— Давай, сделай это, – прошипела Кира ей на ухо. – Или я знаю, что ещё сказать для статьи нашей подруге-репортёру.
Бзззз… Кира включила его и сунула в оцепеневшие руки Сары.
Кожа Сары внезапно стала чрезвычайно чувствительной; она чувствовала движение каждой молекулы воздуха, касавшейся её. В глубине она знала, что все в офисе с интересом смотрят на неё, столпившись вокруг. Выхода не было. Ни из ситуации, ни из вихря в её голове, ни от требований её собственного тела. Рядом стоял Том. Тут была Кира. Половина офиса стояла вокруг. Тут присутствовала репортёр из государственного журнала. Это было самое сильное унижение, которое она знала до сих пор. Нарастая, оно возымело эффект… Она понимала это… но она не могла. Она не могла сопротивляться.
Едва вибратор коснулся её, по телу словно прошла молния. Это не было похоже ни на что, что она испытывала ранее. Буря чувств, унижение, нагота, зрители… всё это объединилось в нечто, чего Сара никогда не знала раньше. Это было и хорошо и ужасно, с каждой секундой нарастающего наслаждения и нарастающего унижения. Она должна была остановиться, но не могла. Не из-за Киры или каких-то последствий, а потому что она не могла вырваться из потока чувств, обрушившихся на неё.
Кажется, я стонала? Да, кажется, это я. Боже мой, все слышат мои стоны…
Это продолжалось. Всё, что в ней накопилось. Все её запертые эмоции, которые она сдерживала в эти последние три с половиной месяца обнажённой жизни, внезапно нашли выход. Она глубоко погружала в себя вибратор, трахала себя, прощаясь с теми остатками скромности, что у неё ещё оставались. Самоё личное, самое интимное, что есть у человека, она сейчас совершала перед зрителями. Намеренно. Она не думала о том, должна ли она и почему это делает… она подчинялась инстинкту. Она была так дьявольски возбуждена. Она просто сдалась.
Мир взорвался звёздами. Как долго, Сара не знала – возможно, минуты. Первым вернулся слух.
— Вау! – услышала она. Сара не могла бы сказать, кто это был. Постепенно она обрела способность видеть: мир прояснился. Сквозь пелену проступили ошеломлённые лица. Вспыхнула камера – он что, снимал её всё это время? Сара тяжело дышала, сердце тяжело билось. Она истекала от пота. Пахло сексом. А потом…
Ужас. Безотчётный страх. Она осознала, что она сделала. Отвратительное чувство, отличное от того, что она когда-либо знала. Что теперь делать? О, боже…
И только победоносная усмешка Киры.
Сара не могла вспомнить, как всё закончилось с Барб, равно как и ничего больше из того, что произошло в тот день на работе. Быть может, она ещё сохраняла какую-то видимость работы, а может, просто ушла. Сейчас она просто хотела спрятаться ото всех. Навсегда, если возможно. Инстинктивно она направилась в единственное безопасное место. Мир исчез, она не обращала никакого внимания ни на прохожих, ни на автомобили по пути домой. Люди оглядывались на неё. Возможно, больше, чем обычно. Но это не имело значения – это всё было в последний раз.
Она не помнила, как добралась домой. Всё, что она ощущала – лишь унижение. Унижение застилало всё перед её глазами. Она закрыла за собой дверь и упала на пол в слезах, свернувшись на полу и прижавшись лицом к коленям. Единственная мысль, которую она без конца повторяла: «Это всё неправильно».
Она рыдала, пока у неё не кончились слёзы. Затем с красными опухшими глазами и пересохшим горлом она, спотыкаясь, поползла в комнату. По какой-то причине, она оказалась не в своей спальне, а в комнате Юкико. Она устала. Устала от всего. От жизни. Устала быть всегда голой. В комнате Юкико она нашла то, чего больше всего хотела – одежду.
Она открыла шкаф своей подружки и вытащила то, что первое попалось под руку. Футболка. Отлично. Сара натянула её через голову. Юкико была меньше Сары, поэтому её одежда была тесной, но Сару это не беспокоило. Она хотела быть одетой, но, ещё более она хотела почувствовать одежду. Плотно облегающая футболка давала ощущение комфорта, Сара наслаждалась этим ощущением. Она забыла ощущение одежды на своём теле.
Я на самом деле забыла ощущение одежды. Это испугало её.
Она нашла брюки. Она потратила несколько минут, пытаясь натянуть тесные джинсы Юкико, но они не налезали на её бёдра. Сара отшвырнула их и раскопала пару спортивных штанов. Она натянула их – они обтянули её ещё плотнее, чем футболка. Сара наслаждалась ими, проводя руками вверх и вниз по ткани, облегающей её ноги, защищающей их, одевающей их.
Она была одета. Впервые за более чем три месяца она была одета. Её тело вновь принадлежало ей, недоступное для посторонних, для журналистов, для Киры. Оно снова было её.
Но она всё ещё чувствовала себя недостаточно закрытой. Бездумно, она забралась в постель Юкико, натянув одеяло, укутавшись целиком, отгородившись коконом от всего мира. Уединение показалось ей таким прекрасным! Чувствуя себя в безопасности, она забылась во сне…
Сара стояла у ворот Изумрудного города, её долгая одиссея близилась к завершению. Она прошла всю дорогу из жёлтых кирпичей, одетая только в рубиновые туфельки, которые подарила ей Злая Ведьма, когда она оказалась в этом странном месте. Теперь она достигла своей цели. Её путешествие в поисках Волшебника было долгим, и все её унижения окупились. Сара знала, что он даст ей всё, что пожелает её сердце: одежду, чтобы прикрыться.
Взволнованно, она шла через город. Руками и ладонями она пыталась прикрыть своё тело от глаз жителей, но всё равно их взгляды мешали ей, затрудняя движения. Волшебник… Волшебник… продолжала она повторять. Всё её надежды были о том, что он исполнит её желание.
Она подошла к двери и громко постучала.
— Кто там? – громогласно раздалось изнутри.
— Меня зовут Сара… – ответила она. – Мне сказали, что вы обладаете силой одеть меня!
— Уходи! – послышалось из-за двери.
Но Сара не испугалась. Она стояла на своём.
— Пожалуйста! – крикнула она. – Я была голой так долго! Вы должны мне помочь, если можете!
Наступила тишина. Сара испугалась, что зря проделала весь этот путь, но, наконец, дверь распахнулась. Сара шагнула в великолепную огромную комнату, посередине которой плавала в воздухе гигантская полупризрачная голова.
— Знаешь ли ты, что ищет твоё сердце? – спросил её Волшебник.
— Да! – воскликнула Сара. – Мне нужна одежда! Я не хочу больше стесняться!
Волшебник задумался, глядя поверх Сары. Сара почувствовала страх, беззащитность, но продолжала цепляться за мысль, что она скоро может получить одежду.
— Но разве ты не видишь? – произнёс Волшебник. – У тебя есть сила. Ты можешь не бояться этого.
— Но… – прошептала Сара. – Я не могу…
— Это были слова Волшебника.
— Нет! – закричала Сара. Она шла так долго, она нашла Волшебника – она заслужила своё желание!
— Уходи, – сказал Волшебник, и его гигантская плавающая голова отвернулась от неё.
— Я не уйду! – бросилась вперёд Сара. Ей нужен был Волшебник, она не могла уйти без того, что ей было необходимо. Она нырнула под ним, пройдя сквозь изображение головы, и потянула занавес, висевший позади.
— Нет, не смотри туда! – взвизгнул он.
Но было поздно. Сара сдёрнула занавес за которым прятался Волшебник. Там стояло какое-то устройство и говорило в микрофон…
Юкико?
— Сара… – мягкий голос звал издалека, больше похожий на шёпот. – Сара, эй…
Сара медленно приходила в себя. Она лежала в тепле, укутанная в одеяло. Сперва она растерялась… но потом вспомнила, что случилось. Она лежала в кровати Юкико, одетая в её одежду, а её подруга осторожно будила её.
— Сара… что ты делаешь? – спросила Юкико. Она не сердилась. Лишь её голос звучал озабоченно.
— Юкико… Я… Прости меня… Я… – сонно сказала Сара. Она села, и стало видно, что она одета.
Юкико явно растерялась, но тут же взяла себя в руки.
— Что случилось? – спросила она, глядя Саре прямо в глаза.
Сара взглянула на Юкико. Перед ней была её лучшая подруга. Человек, который был ей небезразличен и которого она уважала. Та, которая заботилась о ней, та, которая так много для неё значила. Та, которой она лгала уже много месяцев, как и всем остальным. Не более того.
И тут из неё хлынуло. Она рассказала, как она отчаянно хотела это место. Как Кира подала ей идею стать нудисткой, и как она ухватилась за эту идею. Она рассказала обо всём, что с ней случилось: каждый момент смущения, каждое унижение. Она призналась Юкико, как её это возбуждало. Какую вину она испытывала, думая о нудистах, которые подвергались дискриминации. Какой одинокой она себя чувствовала среди тех нудистов, которых она повстречала. Как она себя ненавидела за свою ложь, и как она прятала все те эмоции, которые её мучили. В какой растерянности она пребывала, пытаясь справиться с противоречивыми чувствами о себе и нудизме. Она рассказала о Кире, о том случае в школе, и как это теперь всё повторяется – как она её мучает, издевается и унижает всё это время.
Юкико молча слушала. Она просто слушала, но от неё исходило чувство спокойствия и поддержки. Саре нужно было выговориться, и Юкико, понимала это.
Наконец, Сара подошла к тому, что произошло сегодня. Слёзы опять полились из её глаз. Она плакала, спрятав голову на груди Юкико.
— …Я не настоящая нудистка. Я никогда ей не была… Я… – она умолкла, всхлипывая.
— Сара… – осторожно сказала Юкико.
Но Сара продолжала безудержно рыдать.
— Сара… – снова попыталась Юкико без всякого успеха. Сара задыхалась от слёз.
— САРА!! – крикнула Юкико.
Сара, казалось, наконец, услышала её. Она, всхлипывая, подняла глаза и взглянула на подругу.
— Конечно, ты нудистка.
— Юкико, я…
— Дай мне закончить, хорошо? Я полагаю, что в начале, когда ты не была голой, ты, быть может, и не горела желанием – по крайней мере, не осознавала этого. Но разве ты не прожила голой почти четыре месяца? Ты столкнулась с теми же трудностями, что и любой другой, кто выбрал этот путь. Даже более. Конечно, ты настоящая. Такая же настоящая, как и любой из них. Что ты думаешь, тебе ещё нужно сделать, чтобы быть настоящей?
Сара сморгнула. Она не знала, что ответить. Она не ожидала услышать такое. Она была совершенно ошеломлена.
Юкико продолжала:
— Сара… всё это время я восхищалась тобой, твоим мужеством. Каждый день ты сталкивалась с такими трудностями, о которых другие люди не имеют и понятия. Взгляни на себя: разве ты не видишь своей силы? Своего мужества? Я смотрю на тебя и это лишь малое, из того, что я вижу ещё.
Сара всхлипнула, всё ещё не находя слов. Слова Юкико попадали прямо в цель. Сара никогда не думала о себе с той стороны, которую Юкико ей показала.
— Ты замечательная девушка, способная на удивительные поступки. Ты решила стать нудисткой. Быть может, ты больше не хочешь этого… это что-то, что должно быть у тебя в сердце, твоё решение. Но не сдавайся только потому, что ты думаешь, что не можешь ничего сделать, потому что я знаю, что ты можешь сделать что угодно, – сказала Юкико.
— Но я не смогла. Я сегодня всё испортила, – сказала Сара. Ей было стыдно… но на этот раз перед Юкико, потому что она боялась того, что она не её девушка, как, возможно, та считала. Это беспокоило её больше, чем она могла предполагать.
— Нет, – ответила Юкико. Её голос понизился почти до шёпота. – Потому что у тебя здесь есть кто-то, кто поможет тебе всё вернуть.
Сердце Сары подсказало решение. Не такое, которое она могла бы предсказать. Она наклонилась и поцеловала Юкико. Это был лёгкий поцелуй, чуть более, чем касание. Но он сказал больше, чем слова.
Между двумя девушками более не было произнесено ни слова; в этом не было необходимости. Сара смотрела в глаза Юкико, медленно стягивая футболку, которая была на ней. Её грудь свободно выпрыгнула наружу. Спортивные штаны полетели на пол секундой позже, а затем она снова прильнула к Юкико – на этот раз дольше и глубже. Юкико ответила ей, и её язык скользнул между губ Сары.
Заниматься любовью с девушкой для Сары было совершенно новым, но с Юкико всё произошло совершенно естественно. Это было невероятно прекрасно – нежно, но решительно. Сложно и просто. То, что она делала себе и что могла делать ей – пальцами и языком – было просто восхитительно. Это было наслаждение, не сравнимое ни с чем, что она испытывала с парнями.
Сара знала, что это любовь; и с этой стороны она может ничего не опасаться.
Сара проснулась от запаха блинов. Она потянулась, но поняла, Юкико не было. Может, всё это было лишь сном?
Нет… она лежала в постели Юкико. Всё это правда случилось прошлой ночью. Несколько минут она просто лежала. Ей было хорошо, удобно и спокойно.
Сквозь окно ярко светило солнце. Его лучи падали на кожу, приятно припекая. Часы на столике показывали половину одиннадцатого. Она опоздала на работу… но это почему-то показалось ей неважным. Она перекатилась на кровати, и её босые ноги коснулись пола. Она поджала пальцы, смяв ковёр, и встала.
Следуя запаху, она пошла на кухню, где и застала голую Юкико за плитой.
— Доброе утро, любовница, – сказала с улыбкой Юкико. – Надеюсь, ты не возражаешь, но я позвонила утром и сказала, что ты себя неважно чувствуешь. Выше моих сил было будить тебя, ты выглядела такой умиротворённой…
— Спасибо, – сказала Сара. – За… всё.
Юкико улыбнулась, поставила перед ней тарелку с блинами и поцеловала в щёчку.
— Завтрак готов.
Сара набросилась на еду, только сейчас поняв, насколько она голодна. Юкико ещё не успела сесть, когда она почти прикончила свою порцию.
— Что, проголодалась сегодня? – спросила Юкико.
— Да-а! Но я никогда не чувствовала себя лучше, – ответила Сара. Это была правда.
— Но… – откликнулась Юкико.
Откуда она знает меня лучше, чем я сама? – удивилась Сара.
— Эта ночь была просто прекрасна, но… я не… даже не думала, что я… Я теперь ещё и парень? – спросила она. – Я уже не понимаю, кто я.
— Это просто, – сказала Юкико, накрывая своей рукой руку Сары. – Ты Сара Мариано. Ты такая, какая есть, без всяких ярлыков. Не ярлыки определяют тебя, а ты сама. Или меня. Парень, нудистка или кто-то ещё – это индивидуально. Мы живём своей жизнью так, как можем. Ты – Сара Мариано, и я люблю тебя за то, что ты именно такая.
Сара улыбнулась.
— Я тоже тебя люблю… Просто жаль, что я не могла это понять так долго.
Юкико улыбнулась в ответ.
— Знаешь, для меня это что-то новое. Ты не похожа на других девушек, которых я знала прежде.
Сара улыбалась весь завтрак. Она не понимала, как она могла не замечать этого столько времени, ей казалось, что она всегда была влюблена в Юкико.
Она ещё доедала, когда Юкико встала.
— Я уже успела сбегать по одному делу, пока ты спала… – объявила она.
— Что? – спросила Сара.
Юкико положила перед Сарой на стол маленькую карточку. Она узнала её сразу же. Это была карточка нудистки. Она была такая же, как и её, только имя было другое: Юкико Линг.
— Я хочу, чтобы ты никогда не почувствовала себя снова одинокой, Сара, – сказала она.
Сара вскочила и прижала к себе Юкико так, что их голые груди сплющились в объятиях.
— Спасибо тебе, – выдохнула она. – Хотя, ты и не должна была.
— Мне хотелось это ради тебя. А потом… мне понравилось быть голой, – Юкико чуть покраснела от признания, и Сара снова её поцеловала.
Покончив с завтраком, девушки сложили одежду Юкико в мешки. Саре вспомнилось, как она сама собирала свою одежду лишь несколько месяцев назад… но на этот раз ей казалось, что она что-то приобрела, а не потеряла. Это не заняло много времени – весь гардероб Юкико уложился в два пакета.
— Давай от этого избавимся? – Юкико приподняла мешок, указывая на дверь.
Сара почти позабыла о существовании целого мира снаружи, и что они обе теперь должны быть в нём голыми. Мысль об этом вызвала у неё лёгкий испуг, но она быстро справилась с ним, вновь обретя уверенность.
— Давай, – согласилась она.
Выйдя из дома на улицу, залитую ярким и тёплым солнцем, Сара ощутила себя новым человеком. Рядом с ней шла Юкико, на которой так же, как и на ней самой, не было ни нитки. Великолепная обнажённая блондинка и такая же обнажённая маленькая азиатка вместе в буквальном смысле вызвали затор на дороге, пока шли вниз по улице.
Сара всё ещё ощущала на себе посторонние взгляды и то внимание, которое они привлекали. Бесчисленное количество прохожих таращились на двух голых девушек, гуляющих по городу. Но теперь Сара была в состоянии справиться со своим смущением благодаря словам Юкико, сказанным ей прошлой ночью. Она стала сильной. Она была уверенной в себе. Даже более, она это чувствовала, потому что была обнажённой в общественном месте, а не вопреки этому. И хотя это всё ещё было нелегко, но она справилась с этим, чем очень гордилась.
Они нашли контейнер для одежды и бесцеремонно засунули в него свои пакеты. В них не было ничего, что Саре было бы когда-либо нужно; и она полагала, что Юкико считает так же.
— Ну вот. Остаток дня в нашем распоряжении. Что теперь? – спросила Сара, поцеловав Юкико.
— Это просто, – ответила Юкико. – Мороженое!
Сара рассмеялась, а затем взяла Юкико за руку и пошла с ней в парк, где они нашли киоск с мороженым. Если это было прописной истиной, что обнаженная девушка привлекает внимание, где бы она ни появилась, то железным законом природы было, что весь мир будет вращаться вокруг их двоих. Просто заказав мороженое, они собрали небольшую толпу, которая стала увеличиваться, едва они начали лизать стаканчики друг у друга.
Но девушки вовсе не обращали на это никакого внимания. Они смотрели только друг на друга и на своё мороженое, которое было так кстати в этот тёплый день августа. Они бесцельно гуляли по парку, пока мороженое не кончилось, время от времени поддразнивая случайных зрителей и хихикая над ними.
Когда мороженое кончилось, Сара повернулась к Юкико и нежно обняла её.
— У меня был лучший день в моей жизни, – сказала она. – Я никогда не думала, что так будет, пока ходила голой. Спасибо тебе.
— Не за что меня благодарить, – уверила её Юкико. – Я тут ни при чём. Это всё время было в тебе. Но, знаешь, есть ещё одна вещь, которую ты должна сделать здесь сегодня.
Сара вздохнула:
— Я знаю…
Юкико развернула Сару спиной к себе и обвила её руками, выставляя её тело пробегающему мимо мужчине, который не сводил с них глаз. Она начала целовать её в затылок, лаская руками её грудь.
— Посмотри на них, они рассматривают тебя голую, – сказала Юкико. – Ты вся на виду перед ними. Ты знаешь, тебя это заводит.
— Даааа… – только и смогла Сара выдохнуть. Ситуация была и так достаточно жаркая, но Юкико накаляла её всё больше.
— Расслабься. Избавься от своих страхов…
— Ммм… – промычала Сара. Сердце выпрыгивало у неё из груди. Слишком знакомая тревога переполняла её, чувство беззащитности перед прохожими. Такая же волна чувств захлестнула её вчера в офисе, когда там находились Барб и Кира. Но теперь всё было иначе. Сара стала другой.
Рука Сары блуждала между ног… она была уже совершенно мокрая. Но теперь она даже не пыталась скрыть это. Это было так стыдно… но так горячо. Она раскраснелась… но и завелась. Пальцами она начала тереть клитор. И задохнулась…
Юкико отступила и смотрела на подругу со стороны. Сара поняла – она должна была сделать это сама. Она не должна стыдиться совершать этот самый интимный акт на публике. Чувство унижения всё ещё клокотало… но это было естественное чувство.
Люди смотрели, ну так что? Это было её тело, она гордилась им. Тут не было ничего такого, чего бы они не видели. Это возбуждало… в этом не было ничего плохого… они смотрели, ей нравилось это. Это было стыдно, но в то же время, не было никаких причин стесняться. Сара делала то, что было естественно, а они могли смотреть или нет.
Сара почувствовала слабость в коленях и опустилась на прохладную траву. Она лежала на спине, широко расставив ноги. Ей уже не было видно, смотрят на неё или нет; её это просто не интересовало. Наслаждение накрывало её, и ощущения были невероятны – её пальцы сами знали, как сделать ей хорошо. Ощущение травы под голой спиной и солнца наверху смешались в ней, усиливая чувства. Секунду спустя её потряс оргазм. Она лежала потная, задыхаясь от наслаждения. Голая. Перед зрителями.
Юкико присела рядом и погладила её по щеке. Сара лежала обессиленная и, казалось, вся светилась.
— Это… было… непередаваемо… – только и смогла сказать Сара.
Юкико поцеловала её. Сара её обняла. Они занимались любовью прямо на траве, посередине парка. На виду у всех.
Сара сидела в вестибюле офиса. В руках она держала свежий выпуск «Тайм», который вышел только утром. На обложке была её фотография. Она улыбалась, прислонившись к стене. Совершенно голая – с головы до ног. Ей показалось, что фотография уж чересчур отредактирована. Кожа отливала пластиком, но в целом было неплохо. «Уже несколько месяцев Сара Мариано живёт нагишом», – гласил заголовок. И ниже: «Девушка, повергшая S-Mart, обнажает всё».
Статья начиналась на сорок восьмой странице фотографией во весь лист в момент её оргазма. «Сара рассказывает о гражданских правах, своём выступлении и о своей наготе», – прочитала она под фотографией. Она улыбнулась. Было просто невероятно видеть себя такой. Ей казалось, что она выглядит глупо. Однако она понимала, почему они выбрали именно эту фотографию.
Сама статья была неплохой. Довольно поверхностной – деталям самого процесса и его последствиям уделялось незначительное внимание. Зато статья рисовала весьма лестную картину самой Сары, что ей очень понравилось. Барб характеризовала Сару как решительную и мужественную девушку – качества, которые Сара не находила в себе во время интервью, но обрела сейчас. Девушка на обложке была обнажена, но это была девушка сильная, уверенная в себе, достойная в своей наготе. Такая, которой она теперь и была.
Одно было плохо: заканчивалась последняя неделя её стажировки, и она должна была возвращаться к занятиям в колледже. Но Том обещал ей, что место будет ждать её на следующий год, и Сара не могла пожаловаться, что почерпнула слишком мало от своей летней практики. Гораздо больше, чем даже надеялась.
Кира явилась, как обычно, проследовав в офис в ауре наглой самоуверенности. Сара сделала вид, что не ожидала её.
— Это разошлось чертовски широко, Пупырышки, – язвительно заявила Кира, едва войдя. – Наслаждайся, скоро миллионы узнают, кто ты такая.
Сара пожала плечами.
— Это хорошие фотографии, – парировала она. – Я с удовольствием потратила последние пятнадцать минут за журналом. Ты действительно прочитала всю статью? Не могу сказать ничего против, если люди узнают обо мне такой.
К досаде Киры, последние несколько дней ей было трудно добраться до Сары, хотя она и не оставляла свои попытки. Только сейчас Сара вдруг поняла, какая эта чёрная девушка была мелкая и ничтожная. Школьная Снежная королева, она могла сохранить свой статус, лишь унижая остальных. Саре стало жаль её.
— Эй, Флер, – сказала Кира, подойдя к своей подруге за приёмной стойкой. – Видала, какой знаменитостью стала Пупырышки?
Флер, смутившись, взглянула на Киру. Всё, что могла сделать Сара – это не смеяться.
— Кира… – начала было Флер, но не смогла высказать то, что было у неё на уме.
Сказать точнее, такая же реакция была почти всех, кто находился в комнате. Все смотрели на Киру. Недоумение, растерянность и непонимание менялись на её лице. Все присутствующие сегодняшним утром получили уведомление по электронной почте. Было очевидно, что Кира почту ещё не открывала.
— Что? – сказала она, не обращая ни на кого внимания, но явно раздражаясь от реакции Флер.
— Ну… а почему ты… почему не… мы ожидали, что ты…
— Гм, Кира, – вмешался Сет Робинсон. Сет начал работать относительно недавно. Его наняли несколько недель назад начальником отдела кадров, но он уже заслужил репутацию ярого сторонника законности и правопорядка. – Как ты понимаешь, мы вынуждены настаивать на соблюдении правил твоего образа жизни в офисе.
— Что? – воскликнула Кира, явно не понимая, что происходит. Сара спрятала улыбку, приподняв журнал до половины лица.
— Уведомление о регистрации пришло сегодня утром, – сухо произнёс Сет. Он открыл папку и показал Кире документ. Лицо Киры исказилось от ужаса.
— Мы все сегодня утром получили по электронной почте, Кира… – сказала Флер тихо. – Что у нас в офисе новая нудистка.
— Но я этого не делала, – робко сказала Кира, глядя на документ. – Это невозможно. Это ошибка. Я не регистрировалась.
Сет посмотрел на неё.
— По-моему, Федеральное Бюро альтернативных образов жизни считает иначе. Если это действительно ошибка, я думаю, ты разберёшься. Но пока что ты – официально нудистка, и как твой работодатель, фирма Мэтью и Грант обязана помогать тебе и защищать твой выбор. А сейчас, если ты не возражаешь, ты должна избавиться от одежды.
Кира стояла шокированная, не в силах пошевелить рукой.
Сет добавил:
— Кира, если ты этого не сделаешь, я вынужден буду позвонить в полицию. Мы не собираемся нести ответственность за одетого нудиста.
Кира выглядела, как загнанный олень в лучах фар, но угроза ареста подействовала на неё. Дрожащими руками она принялась расстёгивать пуговицы на блузке, а потом медленно стянула её. Сет подхватил блузку, когда та упала на пол.
— И всё остальное тоже, пожалуйста, – сказал он.
Кира потянула молнию на юбке, и та упала к её ногам. Теперь на ней оставались только чулки и бельё.
Сара отлично представляла, что сейчас творится в голове Киры. Она даже посочувствовала ей, но то, что говорят о мести – чистая правда. Возможно, она поступила нехорошо, но в данный момент она не испытывала никаких угрызений совести. По правде сказать, Кира вполне заслужила своё.
Всё это было идеей Юкико. Сара поначалу даже возражала – это казалось неправильным и даже незаконным… но, учитывая, что Кира была полной стервой, это убедило её попытаться. Сару оправдывал тот факт, что она делала это ради самозащиты. План требовал заполучить подпись Киры. Для этого Сара подсунула ей какую-то бумагу, которую Кира подписала не глядя. Ей было достаточно, что Сара лишний раз появилась перед её новыми клиентами. По мнению Сары, судьба сама подставила Кире ловушку.
Кира неловко шарила, пытаясь нащупать застёжку лифчика. Наконец, она справилась с ней, и все увидели её шоколадные груди D-размера с большими тёмными сосками. Кира предприняла неловкую попытку закрыть их руками. Сара хихикнула про себя – как быстро Кира училась, что значит скромность, особенно, когда её не удаётся сохранить.
Одной рукой Кира потянула вниз трусики. Они и так прикрывали немногое, но теперь, лежащие на полу, они вообще ничего не закрывали. Сара посмотрела на выбритый лобок Киры. Её половые губы были внутри слегка розовые, что бросалось в глаза, контрастируя с тёмной кожей. Сару удивил пирсинг на её влагалище. Она и не думала, что Кира способна на такое.
Наступил неловкий момент. Кира стояла, изо всех сил пытаясь прикрыться руками. Потом она освободилась от туфель и спустила чулки. Теперь злейший враг и мучитель Сары стояла голая и униженная посреди всего офиса.
Сет собрал всю одежду Киры и удалился, оставив её стоять нагой в центре зала. Единственный раз, когда никто не смотрел на Сару… все глаза были обращены на новую нудистку в компании, которая стояла в полной растерянности, находясь в состоянии лёгкого шока. Сара не смогла сдержать смеха.
Кира стряхнула оцепенение. Шок превратился в ярость.
— Ты! Как ты это сделала? Ты ответишь за это…
Кира бросилась на Сару, но Сара была готова к этому. Как только та оказалась достаточно близко, Сара схватила чёрную девушку за сосок и сильно сжала его. Это остановило Киру. Она взвыла от боли, её колени подогнулись, она слабо пыталась отбиться.
Сара ещё немного сжимала её сосок, смакуя момент. Голая, Кира выглядела беспомощной, мелкой, уязвимой и слабой, неспособной никому больше причинить вреда. Сара её больше не боялась. Она ослабила хватку, оставив Киру в состоянии шока, растирающую грудь.
— Моё имя, – произнесла она медленно, глядя в глаза своей бывшей мучительнице, – Сара.
Сара спускалась со ступеней здания Верховного Суда, где она представляла доказательства по своему третьему делу девяти судьям от имени Американского союза защиты гражданских свобод (ACLU). Неплохо, учитывая, что ей ещё нет и сорока.
Было начало мая. Жара, наконец, сегодня отступила, и на улице было почти идеально – около +70F (+21C). Было приятно ощущать грудью лёгкий ветерок, слегка дразнивший соски. Одним словом, это был прекрасный день для прогулки голышом. Несмотря на прошедшие двадцать лет, Сара не могла не оценить великолепное ощущение голой кожи. Она была довольна, как она выглядит. Все эти годы она не забывала заботиться о своём теле, поддерживая себя в форме. Конечно, никто бы уже не принял её за девочку-подростка, но люди часто ошибались, давая ей лет на десять моложе. Постоянная диета, упражнения и хорошие гены – всё это явилось результатом того, что люди смотрели на неё с удовольствием, а ей нравилось себя демонстрировать.
Она достигла последней ступеньки и уже собиралась взять такси, когда её остановила молодая девушка:
— Вы – Сара Мариано, правда?
Сара взглянула на девушку, окликнувшую её. Вероятно, лет восемнадцать, с ярко-рыжими волосами и в больших красных солнцезащитных очках, босоножки на ногах, и больше ничего, за исключением двух колечков на сосках маленькой груди и татуировки на лодыжке.
Девушка улыбнулась.
— Я Эми Смит. Вам это ничего не говорит, но я вас тут заметила, и подумала, что вы должно быть Сара, и… Я хотела сказать, что восхищаюсь вами. И, может быть, вы дадите мне автограф?
Сара рассмеялась.
— Знаешь, у меня нет ручки! Но сегодня такой хороший день, как насчёт прогулки вместо автографа?
Эми просияла, кивнув головой. Вместе – голая женщина и девочка – они пошли вокруг здания Конгресса, а затем вниз по аллее. Это было около трёх миль от места работы Сары в ACLU, но она не особенно торопилась. Пока они шли, Эми быстро и возбуждённо рассказывала Саре, как на неё повлиял её пример, и как много она для неё значит. Сара, зардевшись, слушала. Несмотря на её статус мини-знаменитости в определённых кругах, она не считала себя такой популярной, не говоря уже о том, чтобы служить примером. Выяснилось, что Эми была первокурсницей в Университете Джорджа Вашингтона, и стала нудисткой на своё восемнадцатилетие по примеру Сары.
— Конечно, – поспешила она добавить, – я бы этого не сделала, если бы не была уверена, что мне этого хочется. Важно быть откровенной с собой. Но, прочитав вашу статью в журнале «Обнажённость», я поняла, да, что это было обо мне.
Сара усмехнулась. Прошло то время, когда она являлась чем-то вроде проповедника нудистского образа жизни, но это оказало положительное влияние на её собственную жизнь. Вряд ли она бы смогла добиться многого, если бы ей не пришлось бороться за своё право быть обнажённой. Об этом она и написала в статье.
— И как ты себя чувствуешь? – спросила она Эми.
— Было нелегко приспособиться! И по-прежнему иногда стыдно. Я не такая уверенная, как вы, – призналась Эми застенчиво. И тут же добавила: – Но в основном просто здорово!
Эми продолжала расспрашивать Сару об её работе и опыте. Она находилась под впечатлением от её карьеры: от того краткого пребывания на посту общественного защитника до практики в Нью-Йорке и настоящей работы адвоката защиты гражданских прав в ACLU. Ещё она расспрашивала о том процессе с S-Mart, когда Сара проходила стажировку в Мэтью и Грант и была немногим старше Эми. Эми явно была умна, эмоциональна и всё больше впечатлялась Сарой, пока они говорили. Её особенно интересовало дело, которое Сара сейчас вела, относительно прав школьников по участию их в студенческих группах альтернативного образа жизни без согласия родителей. Такая проблема возникла, когда некоторые из родителей подали в суд на школу за разрешение их дочерям присоединиться к группе, в которой существовали свободные сексуальные отношения. Родители, как утверждала Сара, имели право оказывать влияние на образ жизни своих детей, но студенты должны иметь право изучать и объединяться с людьми, которые живут по-другому. Поэтому школа должна быть нейтральной по отношению к любым студенческим группам и их членам.
Сара заметила, что Эми немного стесняется, когда они шли вместе. Вполне естественно, что две обнажённые девушки не могли не привлекать к себе внимания. Сара чувствовала лёгкую гордость, от того, что ещё способна кружить головы; ей это нравилось. Эми тоже видела, что на неё обращают внимание, но держалась просто отлично.
— И откуда ты, Эми? – спросила её Сара, когда они достигли Белого Дома и пошли по Коннектикут-авеню.
— Из Висконсина. Я возвращаюсь туда через несколько дней, после окончания.
Эми рассказала, что выросла в небольшом городке. Что её увлекло гражданское право после того, как она сама увидела, как некоторые люди терпят несправедливость.
— Я не была дома с тех пор, как стала нудисткой, – призналась она.
Они продолжили уже в офисе Сары. Там их встретила Юкико, расположившись в ожидании Сары. На ней не было ничего, кроме обручального кольца и ноутбука на коленях. Сара всё ещё была очарована её красотой даже после двадцати лет совместной жизни.
— Эй, любовь моя, как всё прошло? – спросила она, тепло улыбнувшись.
— Неплохо. Я думаю, мы победим и на этот раз, – ответила Сара. – Эми, это Юкико. Юкико – Эми.
— Как успехи? – сказала Юкико.
— Очень хорошо, спасибо! Я люблю ваш сайт, а ваша последняя книга просто замечательна, – ответила Эми.
— Эми, знаешь, у меня главный офис в Нью-Йорке. Мне нужен стажёр на лето. Тебе это интересно?
— Правда? – Эми была в восторге. – Это было бы супер! Благодарю вас!
Сара дала Эми визитную карточку.
— Мне нужно успеть на поезд, но почему бы тебе не позвонить мне позже, чтобы обсудить детали?
— Спасибо, я позвоню! – Эми настолько не могла скрыть своего энтузиазма, что Сара была удивлена как только та удержалась, чтобы не сделать «колесо», выходя из офиса.
— И кто же это была? – спросила Юкико.
— Я, примерно двадцать лет назад, – ответила Сара. Она поцеловала Юкико, прежде чем собрать кое-какие бумаги, которые та должна была захватить в Нью-Йорк. Её взгляд упал на «Тайм» с её обнажённой фотографией на обложке, установленный в рамочке на столе. Это был подарок одного из сотрудников ACLU к назначению её на должность год назад. Сара подумала о девушке, улыбающейся с обложки. Она так поднялась с того времени. В тот момент, когда это фото было сделано, она была смущённой и неуверенной в себе, думающей только об одежде. Это первое лето было очень трудным, но она бы не променяла тот опыт ни на что на свете.
Потому что теперь Сара стала нудисткой… и не представляла себе иного пути.
Я жалею, что у нас нет в стране такого отношения к нудистам, законодательного разрешения. И как тяжело нам живется.
Спасибо, еще раз mokimoki за перевод. Желала бы, чтобы как много больше прочитало народу этот рассказ. Возможно их это бы сподвигло к пониманию.
Правда, на мой взгляд, оттенок эксгибиционизма немного огорчает в тему нудизма, но соответствует теме форума.
Спасибо за перевод
Если сам, то респект, опередил =) Мой перевод тока чуть дальше середины =( теперь видать заброшу.
В любом случае молодец!
Переводил я, конечно, сам. Должен сказать, что это очень не просто. По крайней мере, не так просто, как может показаться. Одно дело понять самому, а другое дело - связно изложить на другом языке. Поэтому писать пришлось в три прохода: перевод, стилистическая обработка, проверка ошибок. В общей сложности, недели 3-4 заняло, учитывая что занимался этим в свободное время.
Тем не менее, и читать было интересно, и кое-что из ам. слэнга узнал. Вот, например, выражение: "Dark 5 o'clock shadow" означает такую синеву на лице после бритья. Встречается, где Сара заходит в здание суда и обращается к пареньку за стойкой.
| QUOTE |
| Кто бы еще перевел рассказ Black Knife Beach (bkbeach dot com/) |
Спасибо за наводку. Почитаю, может быть, выложу потом здесь, но ничего по срокам не обещаю.
Спасибо всем ещё раз!
| QUOTE (mokimoki @ 19.02.2010 - время: 10:33) |
| Спасибо за отзывы. Мне очень приятно, что вам понравился мой перевод! |
Рассказ, конечно же, замечательный, и перевод тоже. Сразу видно, что переводчик в совершенстве владеет и английским языком вообще, и его американской разновидностью в частности, и также имеет определенный литературный талант. Только есть одно небольшое замечание. Хотелось бы узнать, кто является автором исходного английского текста. Может быть, он где-то здесь указывается, однако в теме я его не нашел, и если просто пропустил по невнимательности, то заранее извиняюсь. И вообще хотелось бы, чтобы в дальнейшем не только mokimoki, но и другие переводчики указывали автора исходного текста. Надеюсь, все понимают, что не упоминать его совсем - это по меньшей мере несправедливо к автору. Мы же все знаем, что автором "Приключений Тома Сойера" является Марк Твен, независимо от того, кто перевел его книгу на русский язык.
Добавление.
Сейчас сам открыл исходный файл и нашел там имя автора рассказа "Как Сара стала нудисткой". Автором указан Anonymous Nudist, то есть "Безымянный нудист". Скажу сразу, что такое с литературными произведениями бывает регулярно, когда автор либо скрывается под псевдонимом, либо не указывает себя вообще. Но и в этом случае прошу переводчиков в дальнейшем так и писать - псевдоним автора такой-то, или же его имя в оригинале не указано совсем. Это в первую очередь необходимо для корректности, поскольку автор, вполне возможно, через много лет вдруг захочет все-таки объявить о своем авторстве и заявить о претензиях на опубликованный материал.
Это сообщение отредактировал evalery - 19-02-2010 - 13:39
| QUOTE |
| Хотелось бы узнать, кто является автором исходного английского текста |
http://www.sexnarod.ru/index.php?showtopic...dpost&p=9295479
Источник: nakedtimestories_blogspot_com
Заказать книгу (на английском): www_lulu_com/content/paperback-book/how-sarah-became-a-nudist/1711549
Символы '_' заменить на точку.
а также их родители,
правдивую историю
услышать не хотите ли?
100% РЕАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ!!!. Была у меня подруга Таня, красивая, но по жизни неадекватница. В сексе была, в общем хороша, предпочитала анальный секс--это плюс, но минет, за все время, был только раза три, и то я кончил ей в рот только однажды--это минус. Фигура у нее была хорошая, несмотря на то, что она курила как паровоз и квасила как лошадь. И если бы не все эти ее недостатки, она бы была поднята на руки и отнесена в загс.
Так вот, не смотря на свою классную фигуру, Таня даже при мне боялась появляться голой. Не в постели, конечно, но даже когда бежала в ванную, всегда прикрывалась простыней или просила отвернуться. Может быть, она по глупости, завидовала своим слишком худым и безсисечным подругам? Согласен, они тоже выглядели классно, но Танин бюст четвертого размера при узкой талии, наверняка был причиной их тайной зависти. Однако, как ни странно, в ванне со мной она спокойно плескалась. А, может быть, она хотя бы в вопросах показа своего голого тела, старалась вести себя общественно приемлемо, ведь в ванну в одежде не лезут. Хотя по мне бы лучше, чтобы она пусть хоть в магазин голая сходила, но не весь этот скандализм, курение и пьянство.
Однажды, как и каждую ночь, она усевшись у себя дома на пол перед телевизором с банками винтажа и пачкой сигарет, решила этим не ограничиваться и догналась водкой. Есть девушки, которые пьянеют позитивно, становятся веселыми и сексопильными. Но Таня была явно не из них. Выпив, она начинала скандалить, при этом неся какой-то абсолютно бессвязный пьяный бред. Собственно, сексопильной Таня была и оставалась, но, к сожалению, становилась невыносимой. В тот раз меня уже все это просто достало, и я решил свалить домой. Ее реакция, как и всегда, была истерика с дикими криками: "Не-е-т! Не-е-т!". Думаю, что ладно, пусть уснет, тут то я и свалю, благо ключ от ее квартиры у меня был. Она, наконец, попросив меня отвернуться, полностью разделась и легла. Кстати, если я в этот момент пытался на нее смотреть, опять начинались эти дикие крики "Не-е-т. Не-е-т!". Ладно, фиг с ней, лишь бы успокоилась и уснула.
Ну вот, вроде дрыхнет, я тихонько встаю, одеваюсь. Не успел я открыть входную дверь, как она, видимо разбуженная лязгом замка, со всей дури ломанулась в коридор, чтобы, как обычно истерически вцепиться в мою куртку. Но на этот раз, на ее пути оказалось красное пластиковое ведро для мытья полов. Ну знаете, такое с сеточкой для отжима швабры. Споткнувшись об него, Таня раздавила его коленом и с размахом врезалась в меня. Ведро на куски. Один из кусков разрезал кожу на ее колене. Если соседи тогда слышали ее причитания по поводу колена, то наверно решили, что ей оторвало ногу. Пришлось опять ее успокаивать, а потом еще и перевязывать бинтами.
Ладно, кажется опять уснула, надо повторить попытку к бегству. Опять тихонько встаю, тихонько одеваюсь, очень осторожно поворачиваю замок на двери. Вроде не проснулась. Тихо-тихо выхожу за дверь, закрываю ключом на один оборот замка. Лифт не нужен, так как это второй этаж, и я пошел по лестнице вниз. Мне тут же пришлось обходить молодых пацанов и девчонок, сидящих тут же на ступеньках, которые здесь пили пиво, курили и, в общем зла никому не делали, разве что сорили и плевали. Только я пробрался сквозь них до мусоропровода между этажами, как сзади раздался звук распахивающейся двери и Танькины крики: "Не-е-т! Не-е-т! Стой! Стой!". Пьяная Таня, абсолютно голая, ну разве что в окровавленной повязке на колене, перешагивая через сидящих на ступеньках ребят, рванула за мной в погоню. Хоть бы тапочки одела. Вы можете себе представить выражение лица этих пацанов, когда прямо через них, сидящих на ступенях, перешагивает офигенная голая девчонка, к слову идеально выбритая ниже пояса? Тут можно позавидовать тем, у кого сильная близорукость... В общем, догнала она меня возле мусоропровода и не обращая ни на кого внимания, в своей обычной манере, с визгами и криками, давай уговаривать меня вернуться. Ребята на лестнице застыли в офигении, а я думаю, что ладно, черт с тобой, взял ее в охапку и потащил ее, мимо расступившихся пацанов и девчонок, в квартиру.
С тех пор я несколько поумнел, и сейчас бы я, ради прикола, мог бы рвануть с ней на руках не в квартиру а на улицу. А поскольку я дзюдоист, то и до метро бы сил хватило донести. Вот бы для нее было море эмоций!
Назавтра, про это знал уже похоже весь подъезд. Кстати, она даже начала гордиться этим своим поступком и, что вообще удивительно, рассказала о нем своим родителям. Вскоре я с Танькой расстался и сейчас немного жалею, что мне не пришло в голову сходить с ней в скандально известный ночной клуб Hungry Duck и не развести на стриптиз на центральной барной стойке.